Революция - Виктор Сергеевич Мишин

– Да вот, ждем, самим уехать бы, – произнёс одетый в гражданку мужчина средних лет, рабочий, какой-нибудь служащий, наверное. – Вам далеко?

– До Садовой, – ответил я вежливо.

– Отсюда прямого нет, только до Знаменки.

– Да хотя бы туда выбраться, не больно хочется в нынешние времена пешком ходить.

– Вы о солдатах? – удивлённо посмотрел на меня гражданский и окинул сверху донизу оценивающим взглядом. – Так вы же сам такой?

– Не, – отрицательно помотал я головой, – я сам по себе.

– О, а вон и трамвай, слава богу, ещё ходит, на наше счастье!

Спрыгнул я на Знаменской площади и быстрым шагом направился в центр. Мне надо к Казанскому, на набережную канала Грибоедова. Кстати, это совсем недалеко от того места, где я положил насильников. Опасно, блин.

Возле Аничкова дворца меня тормознули в первый раз. Документы унтер-офицера у меня левые, сам их сделал, это сейчас не трудно, бумажка, да и только, фотки у меня во Франции были, приклеил и баста. Потребовали предъявить. Шестеро солдат, два матроса с ними, все вроде как трезвые и не очень агрессивные. Показал, пришлось объяснять, куда и зачем направляюсь. Врать не пришлось, проверили бы, а так сказал, что в аптеку иду, показал адрес, написанный врачом, и был отпущен на все четыре стороны. Правда, всячески уговаривали присоединяться к революционной массе. Обещал, что сразу, как разделаюсь с делами, объяснил, что матери нужны лекарства, вроде поверили.

Аптекарь долго не открывал двери. Я задолбался стучать и крутить ручку звонка, но никто не желал меня впускать. Пока я громко не произнеё имя того, кто меня сюда направил. Подействовало. Из-за высокой двери меня тихо спросили голосом пожилого человека:

– Подсуньте бумажку с моим адресом под дверь, я проверю почерк.

– Пожалуйста. Если бы я был кем-то другим, желающим вам плохого, я бы не стучал. Эти люди, – многозначительно махнул я рукой себе за спину, хотя моих действий никто не видит, – не стали бы придумывать такую сложную махинацию.

Спустя несколько секунд дверь приоткрылась, и я разглядел в тёмном проёме лицо довольно пожилого мужчины.

– Здравствуйте, вы мне поможете?

– Эти лекарства довольно дорогие, молодой человек, чем вы заплатите?

– Доллары возьмете или фунты? – уверенно в ответ спросил я.

– Можно и фунты. Обождите на лестнице, я всё соберу и объявлю цену.

Ждал минут пятнадцать, уже надоело даже. Все эти приключения этого бесконечного дня вымотали меня изрядно. Вечереет уже, надо торопиться.

Щёлкнул замок, послышался лязг цепочки, и дверь аптекаря вновь открылась.

– Двести долларов, или фунтов, меньше не могу, уж извините, – произнёс мужчина.

– Нормально, – кивнул я и полез за деньгами. Мужчина дёрнулся было, но всё же не закрыл дверь. – Не пугайтесь, это всего лишь деньги, – я достал свой толстый бумажник и отсчитал не двести, а триста американских бумажек. Возьмите, пожалуйста, вы очень мне помогли.

– Берегите себя, молодой человек. – И дверь вновь закрылась.

Назад, тем же путем и с предельной осторожностью. Патруль из солдат, останавливающий меня ранее, вновь попался навстречу и, как и ожидал, меня довольно вежливо попросили показать, купил ли я то, о чем говорил ранее. Смотри-ка, специально ждали, что ли? Заподозрили? Так-то от меня, наверное, сильно пахнет порохом, но я протирал руки бензином, специально, чтобы отбить запах. В этот раз солдаты были настроены более лояльно, увидев лекарства в бумажном пакете, отпустили легко. Спросил у них, куда обращаться, чтобы вступить в дружину, указали на Гостинку. Обещал прийти как смогу.

На Знаменке выдохнул, но вот прождав минут пятнадцать и видя отсутствие людей на остановке трамвая, решительно побрёл пешком, взяв быстрый темп. Идти-то недалеко оказалось, километра два, наверное, но всё же какое-то время ушло и на это. Машину я оставлял за домом, загнав её со стороны Обводного, где и живёт доктор. Ефим был уже здесь, во дает, как быстро собрал своих детей и жену в дальнюю дорогу, прошло-то всего часа полтора.

– Вашбродь, надо торопиться, слыхал, дороги хотят перекрыть патрулями.

– Хорошо, ты как всё это своим-то объяснил? – поинтересовался я.

– А чего объяснять, жена что, не видит, что происходит на улицах? Нормально всё.

– Сиди тут, сторожи, я наверх.

Доктор уже был готов, вещи у них и так были собраны, осталось собрать мою подопечную. Кстати, я ведь даже не знаю, как её зовут.

– Это вы меня к доктору принесли?

Врач провёл меня в комнату с больной.

– Так уж вышло, – смущаясь, ответил я. Ещё бы, она ведь раздета была, а нравы нынче…

– Спасибо вам, жаль, не смогу отблагодарить. Моих родителей убили эти же матросы, которые и меня хотели… Если бы вы заглянули в парадную… Папа хотел нас с мамой увезти из города, но на выходе из дома нас остановили эти… – девочка плакала, явно не хотела вспоминать произошедшее.

– Как вас зовут, сударыня?

– Мария Николаевна Добронравова, – девочка сделала неловкий книксен.

– Можно, я буду звать вас просто по имени? – Получив утвердительный кивок, продолжил: – Вижу, как неприятно вам об этом вспоминать. Давайте не будем? Если захотите, когда-нибудь в будущем расскажете. Хорошо?

– А вас как зовут, господин унтер-офицер?

– Пусть вас не пугает эта форма, она для отвода глаз. Мое имя Николай.

– А по отчеству?

– Васильевич, но это не обязательно. Можно просто Николай.

– Вы старше, положено по имени-отчеству.

– Скажите, Мария, у вас есть какие-нибудь родственники?

– Только на юге. Мы приехали сюда зимой, папе дали новую должность на Путиловском заводе, здесь у нас никого нет.

– Вам доктор объяснил, куда мы едем?

– Да.

– Вы не против?

– Конечно нет, лишь бы подальше отсюда! – девочка хлопала ресницами и вытирала слезы. – Я понимаю, что родителей уже не увижу, даже похоронить теперь не дадут… Но я поеду с вами.

– Хорошо, Мария, дорога будет непростой, надеюсь, вы выдержите её. Вам надо лечиться, я привёз лекарства, которые прописал доктор, надеюсь, мы доберёмся до места и всё будет хорошо.

– Я все поняла, буду делать то, что прикажете, – послушно склонила голову девочка Мария.

– Позвольте нескромный вопрос, сколько вам лет, сударыня?

– Четырнадцать, – тихо пролепетала Мария.

Скоты! Совсем ребёнок!

– Пойдёмте со мной, внизу нас ждут другие люди, один из них нас с вами спас, привезя сюда. Он рискует теперь сам, так как помог нам с вами сбежать. Надо спасти и его семью.

– Хорошо.

Я предложил ей помощь, и она согласилась, сил после пережитого у неё мало, так что я отнёс её на руках к нашему транспорту. Уселись все, даже место ещё оставалось. Четверо детей извозчика Ефима сидели тихими мышками