Чужой наследник 5 - Данил Коган

оперативно, еще две недели назад. Причисление к сословию благородных будет только после свадьбы. Так что сейчас она вынуждена терпеть всю эту сатанургию, вокруг себя, из-за низкого социального ранга.

— Не жалеешь? Ну что связалась со мной и теперь…

— Шутишь, Олег? Крови мне, чувствую, изрядно еще попьют, но жалеть? У меня появилась перспектива совершенно волшебной жизни, о которой я, живя в Качалке, даже мечтать не могла. Магия! Так что все это мелочи. Я просто прокалываюсь еще постоянно, а половину из того, что эти надутые козлы говорят, не понимаю. Но я научусь. Августович сказал, ты опять в поединок ввязался?

— Да. Не парься, накажу одного излишне тупого аристо. Не стоит твоего царственного внимания.

— Не. Я приду посмотреть, даже не отговаривай меня. А в чем суть конфликта? Что за дама такая, за чью честь ты вступился?

— Чего? А ну, можно и так сказать. Изольда. Ты ее как-то разделила на две неаккуратные половинки. У нас был деловой разговор, а этот безмозглый бычара решил к ней подкатить. Ну она его и уделала «жаждой крови». А отдуваться потом пришлось мне. Как видишь ничего особенного.

— Да. Ничего особенного. Вампир, разгуливающий с тобой по Политеху, поединок с мастером крови, ночные аресты Тайной Службой. Дружбан — магистр в уголке. Ни-че-го такого. Я привыкну, честно.

— Аудиторы не бывают чьими-то «дружбанами» при исполнении. Увы.

— Я тут глянула на досуге, что это за зверь такой — аудитор. И немедленно захотела в минюст устроиться работать. Вдруг я под старость лет тоже удостоюсь! Полномочий у них, мама дорогая. Где ты его откопал?

— Невиноватая я! Он сам пришел. Пока вопрос был только в том, чтобы почистить полицию, минюст не привлекали. Давали Державину справиться своими силами. А, как только выяснилось, что заговор затронул не одно имперское ведомство, обратились к аудитору. Меня скорее скорость реакции удивляет. Политика в Ожерелье — дело неспешное, я так понял. А здесь прямо вжухх! За несколько часов все устроили. Кажется, на самом верху начали осознавать серьезность угрозы.

— Ни хрена себе, Олег, начали осознавать. Это же заговор!

— Ты пока не понимаешь. Этих заговоров пятачок-пучок в базарный день. Или, как говорил один мой деревенский друг, как говна за баней. Кланы плетут интриги, сражаются за место под солнцем, это их постоянный модус операнди. Очевидно, так или иначе, это постоянно сказывается на работе ведомств и распределении должностей. Императору надо в этой грязи копаться? Все равно новой натащат, оглянуться не успеешь. Поэтому обычно, на такие шалости в принципе смотрят сквозь пальцы, если это, конечно, не заговор против верховной власти. Но таковой пока что, не просматривается. С моего шестка.

— А как же закон…

— Закон — оружие слабых. Для сильных существуют «понятия». Закон в нашем обществе всего лишь обозначение правил игры. Если ты не можешь обеспечить себе место за игровой доской, с помощью силы, то эти правила не про тебя. Но игра идет не в шахматы. А в поддавки и «дурака». Передернуть, нарушить правила, считается обычно за доблесть. И даже если тебя поймали за руку, скорее всего, тебя просто немного подвинут в рейтинге игроков. Не более того.

— Жутковато мне от твоих рассуждений, Олег. Кажется, ребята, которые хают нынешнюю систему и говорят, что ее надо нахрен сносить, правы!

— Да что ты говоришь, милая! Правы они, вот как. — Я слегка напрягся. Даже встал и прошелся по комнате туда-сюда. — Если отбросить все кудрявые обороты, возмущенное мычание и прочие словесный мусор суть предложений у таких борцов за справедливость всегда одна. Нынешнюю систему изменить в одночасье невозможно. Пока существуют ограненные «несправедливость», вернее то, что они считают несправедливостью, останется законом мира. Так что «поменять систему» можно только одним способом. Уничтожить всех владеющих магией. Или поработить.

— Ну ты уж слишком, Олег…

— Нет. Не слишком. Просто подумай. Эта система складывалась веками. И веками ограненные находятся на вершине социальной пирамиды. Почему? Потому что могут! Могут подавить почти любое возмущение силой. И так будет, пока существуют ограненные. Большинство из них не согласятся использовать свою силу для других, не получая отдачи. Или ради абстрактной «справедливости». Политика полного игнорирования интересов бездарной части населения привела старую империю к краху. Но только потому, что в игру вмешалась другая сила. Хмарь. И ее агенты среди людей. Иначе… Мы бы до сих пор жили в те времена, когда ограненный мог убить любого простеца, просто потому что захотелось! Потому что мог. Власти Ожерелья предпринимают немало усилий, чтобы эта ситуация менялась к лучшему. Дать доступ к огранке широким слоям населения — очень рискованный шаг. Я восхищаюсь теми, кто это придумал. Альтернатива — полное уничтожение сильнейших ограненных. Чтобы остались один слабосилки, не очень опасные тренированному простецу. Вот о чем они говорят на самом деле.

— Да ты прям оракул! Тебе бы на радио выступать с пламенными речами.

— Эти речи только для своих, Оксан. И я хочу, чтобы ты хорошенько запомнила одно. Ты не с ними. Просто по факту рождения и обладания силой. Потому что, если им каким-то чудесным образом удастся победить и уничтожить нас… Их союзники из числа ограненных пойдут на компост следующими.

— Слушай, но многое, о чем они говорят, довольно правильно.

— Не сомневаюсь. Главное — видеть, что стоит за словами. Намерение. Спроси как-нибудь, как они собираются осуществлять свои мечтания. Они начнут мычать про законы, голос народа и прочую фигню. И это притом, что у их сословия нет представительства во власти. Нет, суть проста. Они думают, что, чтобы им стало хорошо, нас не должно быть. Вот и все.

— Среди них есть и благородные, и, говорят, даже аристо.

— Процент имбецилов в мире — величина постоянная, а население растет.

— Ты правда считаешь, что чувство справедливости — это что-то постыдное? Что думать о том, как улучшить жизнь простых людей, не только ограненных — глупо?

— Разве я так сказал? Единственная сила, которая способна на такие изменения это сами ограненные. Император. Кабинет. Кланы. И все, кто имеет хоть какое-то влияние в Ожерелье. Болтать о справедливости и делать жизнь подданных импер… государства лучше это две совершенно разные вещи. Ты просто не знаешь, какой беспредел царил раньше. С простаками считались не больше, чем с животными. Домашними или дикими, как придется. Вот это была несправедливость, так несправедливость. Простые люди никогда так хорошо