Чужой наследник 5 - Данил Коган

— В чем-то ты прав. Значит, ты считаешь, что помогать более слабым не зазорно?

— Слушай, ну ты меня немного у́же знаешь…

— У нас сегодня собирали средства на сиротский приют. Государственный. На всякие простые вещи, вроде одеял или хорошей одежды. Ты мне позволишь внести сумму в пять тысяч алтын? Собирают по сто, но там надо…

— О чем речь! Но, прости, у меня будет условие.

— Условие? Олег!

— Ты не просто сунешь кому-то денег и убежишь. Ты проконтролируешь, чтобы эти деньги пошли именно на то, о чем договаривались. Детям в приюте. Каждый грош. Пять тысяч нас не разорят. Я бы и больше дал. Я вообще думаю про школу для огранки имеющих способности. Правда, это не на завтра задача. Ну что, принимаешь мое условие?

— Конечно. Я, кажется, понимаю о чем ты.

— Я об ответственности. Взялся — делай хорошо. И проконтролируй.

Глава 9

Бой с тенью

Поединок с наглым громилой, носящим имя Владимир Коршунов состоялся через три дня. Думаю, мальчику пришлось задействовать связи семьи, чтобы получить одобрение МпДО и храма Силы так быстро. Коршуновы были вторым по влиянию родом клана Рубин, сразу после Орловых. Я, кстати, выяснил, что их пустоголовый отпрыск забыл в Политехническом университете.

Сам Владимир происходил из побочной ветви рода, из семьи слабосилков. Уровень мастера был максимумом, которого достигали челны этого славного семейства. Как и покойный ныне Роман Соколов, к слову, он был назначен родом на роль будущего «технического специалиста», обслуживающего интересы клана. Никого поумней там, видимо, не нашлось. Впрочем, это же рубины.

Девиз клана — сила есть, а в голову я ем.

Что касается скорости принятия решения, это не форт на фронтире, а Павлоград. Подобные разрешения здесь получаются гораздо сложнее и дольше, чем на окраинах. В день перед храмами Силы проводилось один, много два поединка между родовитыми подданными. На них обычно собирались поглядеть зеваки, охотники за головами и профессиональные бретеры.

Наш с Коршуновым поединок вызвал гораздо больший ажиотаж. Проходил он во вторую половину дня воскресенья, и собрал кучу учащихся политеха с совершенно разных курсов и факультетов.

Выяснилось, что Коршунов был тем еще подонком, и год назад искалечил в поединках шестерых студентов и парочку каких-то других клановых. После этого, получив устойчивую репутацию отморозка, он назначал откупные для «оскорбивших» его людей. И те предпочитали платить. На мне он, скорее всего, собирался провести очередной «показательный урок», чтобы не забывали, чем папкин кулак пахнет. Только не понял говнюк, с кем связался. Показательный урок ждет его. И других любителей обижать скромных фокусников.

Перед поединком я все утро формировал уникальную грань. Смешал заковыристое проклятие, похищенное у Могилина-сына и «бесконечный кошмар». Ядреная штука, жаль одноразовая получилась. Не хочется даже на такого дурачка тратить. Но чего не сделаешь, ради шоу.

К положенному времени мы прибыли к храму Силы, который находился недалеко от территории университета. Площадка для поединков, была уже окружена плотной толпой соучеников, сотрудников, случайных прохожих и прочих интересантов. Где-то в толпе мелькнули синие хвостики дурковатой Марфы-Эммануэли. Рядом с границей круга я заметил Аристарха Медведева, который стоял, скрестив руки на груди и хмуро глядя не площадку. Среди небольшой группки преподавателей увидел Черепанова — моего инструктора вождения мехов. Несколько моих одногруппников, с которыми я так и не успел толком познакомиться, держались вместе, активно обсуждая будущий поединок.

Местный жрец, турмалин в годах с видимым под сутаной брюшком, поманил меня в центр круга. Я скинул на руки Августовича пиджак, взял бумажный стакан с газированным напитком, и торчащей из него трубочкой и вышел навстречу своему сопернику.

— Господа желают примирения? — спросил жрец, бросив на нас безразличный взгляд.

— Он знает условия. Десять тысяч и фокусник сохранит несломанные руки-ноги. — С усмешкой заявил Коршунов.

— Откуда у бедного фокусника такие деньги? Но у меня есть встречное предложение. Ты публично признаешь, что был неправ. я, так и быть, не унижаю тебя перед всеми собравшимися.

— Итого примирение невозможно. Артефакты, зелья, усиливающие грани, ауру запрещены. Дуэль без защитного снаряжения. Без оружия. Только магия.

— Все так. — мой оппонент вынул из кармана пузырек и капнул из него в оба своих глаза.

— Что это, молодой человек? — Спросил жрец и в голосе его прорезались твердые интонации.

— Зелье «ясного взора». Оно не входит в список ограничений. — И он с вызовом протянул пузырек жрецу, для изучения.

— Я не против. — Сказал я, насколько мог, широко улыбаясь дурачку.

Зелье от обычных начальных иллюзий ему не поможет. Но глядь-ка. Подготовился амбал. Типа защитился. Я снова паскудно улыбнулся.

— Тогда расходитесь на противоположные края круга. Начало по гонгу. Остановка по гонгу. Кто не начал или не остановился вовремя, будет дисквалифицирован для проведения поединков на год. Вам все ясно?

— Все ясно. — хором ответили мы.

После этого жрец покинул круг, а мы разошлись к его разным концам. Я протянул руку, и Августович, предупрежденныйзаранее, вручил мне деревянный пляжный шезлонг с тканевым сиденьем. Я разложил шезлонг, уселся, взял в руки стакан с газировкой и приготовился ждать. Народ зашумел. Мой соперник покраснел в тон своему камню. Медведев прикрыл рукой лицо.

Напряженная дуэль

Вот вспыхивает окружность арены, отделяя место поединка от мира смертных.

Разъярённый противник начинает накидывать на себя первую ауру усиления.

У всех магов есть некий набор граней, которые они активируют в опасной ситуации в первую очередь. У физиков обычно это всякие защитные ауры, усиление и ускорение. Мой противник не может еще активировать все разом, ранг маловат.

А мне нужно активировать всего одну грань. Она разворачивается не так быстро, как стандартные. Но мне хватает времени.

Модифицированное проклятие влетает в оппонента, игнорируя защитную ауру, а тот с ревом бросается в центр арены.

Я втягиваю лимонад из трубочки и достаю из нагрудного кармана жилета сигару с обрезанным кончиком. Торопиться некуда.

Мой противник беснуется в центре, он рвет, мечет, ломает и крушит. Сверкают грани рубина.

Я закуриваю и лениво выпускаю первый клуб дыма. Гадость редкостная. Зато смотрится наверняка отлично.

Люди стараются, снимают на коммы. Боюсь только им придется делать нарезку. Минут пятнадцать все будет так же.

Он бьется с незримым врагом в своей голове.

А я сижу и