Красный май - Андрей Анатольевич Посняков

в саду Тюильри, ела мороженое, поужинала на Риволи – деньги-то были. Ночевала на вокзале. Оказался – Лионский. Так вот, сидя, и выспалась – ну, не под мостом Альма же, с клошарами! С парнишей одним познакомилась… Я ж английский немножко помню… с десяток слов… Но, это уже на другой день… ночью… Черт…. Сигареты-то где? Тут же ведь пачка лежала… А, вот…

– Не много ли куришь?

– Так волнуюсь… Знаешь, много есть такого, чего совсем не хочется вспоминать. Но и держать все в себе – жесть. Вот, хоть тебе расскажу… Все равно ты скоро исчезнешь. Приветы только никому не передавай – некому. Думаю, там всем без меня только лучше… А тетка… она не обо мне – о бабушкином наследстве печется! Сука та еще. Она ж меня… Ладно, замнем! Мать же… Даже говорить не охота…

Серж участливо погладил девушку по плечу:

– Все ж мать. Алкоголь, конечно…

– Ма-ать?! – сверкнув глазищами, взвилась Агнесса. – С двенадцати лет меня под местную пьянь да гопоту подкладывала! За бутылку. Хорошо, до аборта дело не дошло. Тварь, блин… Ладно… выпьем…

Успокоившись, девушка продолжила дальше. Сергей слушал внимательно – ему и в самом деле было интересно, как она смола?! Как выжила, как приспособилась, превратившись из гадкого утенка в очаровательную французскую женщину?

А начиналось все невесело. Очень даже. Тот парень, с которым Агнесса познакомилась на Лионском вокзале – звали его Антуан – ошивался там отнюдь не просто так: высматривал подходящих девчонок, наивных провинциалочек, ринувшихся в столицу за птицей удачи, да получивших вместо птицы – пшик. Сутенер – так назывался род занятий Антуана. Имелся у него и хозяин – некто месье Жорж из Мелона, противный плосколицый толстяк с волосатой грудью, изнасиловавший Агнессу в первый же день по приезду. Да, именно туда, в пригород, Антуан и привез клюнувшую на посыл возможного счастья девчонку.

С тысяча девятьсот сорок шестого гола все легальные публичные дома во Франции формально были запрещены, и работали под вывеской стриптиз –баров. Имелось подобное заведение и в Мелоне, в этом небольшом городке у месье Жоржа было «все схвачено». По крайней мере, так он уверял, и, если и врал – то немного. Впрочем, тут было и хорошее – именно месье Жорж через знакомого чиновника администрации выправил Агнессе настоящий французский паспорт, на случай непредвиденной полицейской облавы. Таким вот образом русский трудный подросток Агнесса Маскеева превратилась во вполне совершеннолетнюю (по документам пришлось «состариться) француженку Аньез Маскен, уроженку Вильфранша, того, что недалеко от Ниццы.

Кроме занятий проституцией, Аньез еще прибиралась в баре и училась танцевать стриптиз. Было противно, но, по крайней мере – не голодала, да и много чему научилась в процессе своего гм-гм… труда. Новенькая девочка очень нравилась посетителям, весьма скоро появились постоянные клиенты, а вместе с ним – и деньги, правда, очень небольшие – зараза-месье Жорж почти все отбирал.

Несмотря на юный возраст и ангельский внешний вид, Агнесса все же была особой практичной и решительной, на грани этакого легкого цинизма, что иногда привлекает людей. Давала, и за бесплатно – но, только нужным людям, от которых хоть как-то зависела или чего-то хотела. Тому же охраннику Марку, учителю французского из местной школы, и еще одному полицейскому… даже двум. Пришлось, правда, сделать подпольный аборт – было страшно и больно. К слову сказать, в то время во Франции аборты были запрещены, да и вообще, женщины сильно ограничивались в правах, к примеру, они даже не могли отрыть банковский счет без разрешения отца или мужа! И это – Франция, шестидесятые годы двадцатого века. Жесть!

Примерно через полгода, подучив язык и сделав кое-какие накопления, новоявленная француженка всерьез задумалась о своей судьбе. Продолжать трудиться на ниве сексуальных услуг ей уже не очень хотелось – ужасный призрак абортария до сих пор стоял в глазах. И вот тогда Аньез вспомнила о ногтях. О маникюре, педикюре и прочем – она уже делала это дома, в Ветрогонске, тренировалась на подружках – и выходило неплохо. Правда, вот еще получиться бы…

Однако, в Мелоне у нее ничего бы не вышло б – не дали бы. Тот же месье Жорж. Пришлось выкрасть паспорт да бежать в Париж! Нет, паспорт выкрала не сама… одного парнишку попросила… нужного, с которым иногда спала.

Сняв дешевенькую квартирку у подножья Монмартра, на улице Севест, Агнесса Маскеева – она же Аньез Маскен – начала новую трудовую жизнь. Сперва – почти что по-старому – с танцев в стриптиз- клубе на бульваре Клише. Тут недалеко было. Там и знакомства интересные завелись, и там же пошли первые заработки «на ногтях». В те времена «манюкюр-педикюр» и вес такое прочее считались прерогативой богатых стареющих дам… ну, или содержанок. Именно Аньез переломила ситуацию соотношением цены и качества, можно сказать, став законодательницей новой моды! Оказывается, навести красоту можно было вполне бюджетно – и эта мысль поселилась в сердце каждой девушки на Монмартре, на бульварах Клиши, Рошешуар, Барбес – и так до площади Сталинградской битвы. В конце концов – дошло и до буржуазного шестнадцатого округа, Аньез хорошо помнила тот момент, когда ее пригласили в богатый дом на авеню Фош!

– Знаешь, хозяин строго предупредил, что б я работал только с его супругой и дочкой. А со служанками – ни-ни! Такой вот сноб.

Девушка снова потянулась к сигарете и вдруг снова закашлялась, да так сильно, что и хлопок по спине не помог! Плечи задрожали, по щекам потекли слезы, Аньез едва не билась в конвульсиях, и кашель-то был нехороший – с надрывом и кровью!

– Там лекарство… там…

Взяв с подоконника какие-то таблетки, Сергей вытащил одну. Сунул девчонке в рот… Метнулся на кухню, за водой:

– Запей! Ну. живо… Вот так…

– М-мерси…

Кашель прекратился не сразу, но все-таки. С благодарность, взглянув на Сержа. Аньез улыбнулась – вот только улыбка вышла какой-то жалкой, неискренней, словно бы девушку застукали за каким-то неблаговидным делом.

– И часто у тебя так? – сев рядом, Сергей обнял Агнессу за плечи, заглянул в глаза.

Та угрюмо кивнула:

– Бывает… Сейчас пройдет… прошло уже.

– Все ж завязывала бы ты с куревом!

– Да вовсе не от табака это!

– А ты доктор, что ли?

При слове «доктор» девушку почему-то так передернуло, что Серж поспешил снова подать ей стакан с водою.

– Попей!

– Вина налей лучше… Ага… Ну, вот…

И впрямь, Аньез быстро оправилась, бледные щечки ее порозовели, на губах заиграла обычная обворожительная улыбка. Все ж красивая девчонка, очень!

– Ты что