Вожатый из будущего - Анна Наумова

строили планы на будущее и делали предложения все — начиная с третьеклашек и заканчивая старшеклассниками. Предметов для ухаживания было немного: в ресторан не сводишь, дорогих роз не подаришь… Дарили венки из одуванчиков, значки, листики, самодельные колечки и прочую милую забавную ерунду.

Я, кстати, заметил, что толстяк Ванечка к середине смены схуднул, несмотря на хорошее питание, и даже весьма сносно научился плести венки. Нет, не на надгробие чрезмерно опекающей его бабушки, а пятикласснице Кате. Мне даже стало любопытно заглянуть в будущее и узнать дальнейшую судьбу этих пар: интересно, поженился ли кто-нибудь после лагерных отношений? В том, что повариха тетя Люба желала всерьез захомутать сторожа, я не сомневался: у того имелась неплохая квартира почти в центре Москвы, доставшаяся от мамы. А вот насчет пионеров… Жаль, что я так и не успел сохранить на съемном носителе написанную мной программу симулятора времени.

Назначать свидания и уединяться в лагере, естественно, было принято подальше от любопытных взрослых глаз. Влюбленные наматывали тысячи километров по местным аллеям, произносили миллионы красивых слов, целовались, тискали друг друга в жарких объятиях, — в общем, делали все то, что все прекрасно знают и умеют в период полового созревания. Пиком романтичности, конечно же, считались свидания перед самым отбоем, поздним вечером, когда территория тонула в загадочном и манящем полумраке.

Комсорг Галя, очевидно, очень обеспокоенная отсутствием собственной личной жизни, ополчилась на несчастных детишек, жаждущих простой человеческой любви, самолично перед отбоем обходила территорию лагеря и бесцеремонно прерывала робкие школьные поцелуи, вопя своим визгливым голосом. Стоит ли говорить, что ее очень быстро возненавидели все: от самых младших отрядов до начальства. Даже директор лагеря, добродушный дяденька, не шпыняющий пионеров зря, и то старался лишний раз не вступать с ней в беседы.

Совершая обход в один вечер, я услышал приглушенные детские голоса, доносящиеся из комнаты мальчишек моего отряда. Стараясь не шуметь, я прислонил ухо к двери. Голос, который рассказывал историю, я быстро узнал — это был Сережка, которому я в первый день смены помог оттереть надпись с чемодана. Я наклонился и посмотрел сквозь замочную скважину.

В комнате сидели несколько пацанов, кто на полу, скрестив ноги по-турецки, кто на кровати, и взволнованно и сосредоточенно слушали рассказчика. Сережка, явно обрадованный тем, что находится в центре внимания, использовал все свои актерские способности, чтобы сделать рассказ более впечатляющим: вращал глазами, махал руками и изо всех сил делал голос похожим на загробный.

— Вот еще одна, — говорил он низко и приглушенно, — жила-была девочка. Однажды она осталась одна. И вдруг по радио передают, что гроб на колесиках выехал складбища, и ищет улицу девочки. Девочка испугалась, не знает, что делать, бегает по квартире, хочет позвонить маме. А по телефону ей говорят: " Девочка, девочка, Гроб на Колесиках выехал с кладбища, твою улицу ищет. Прячься". Девочка испугалась, не знает, что делать. Мечется по квартире, хочет маме по телефону позвонить. А в телефон говорят: «Девочка, девочка, Гроб на Колесиках нашел твою улицу, он твой дом ищет». Девочка пугается страшно, все замки запирает, но из дома не убегает, дрожит. Потом радио включила снова, а там передают: «Девочка, девочка, Гроб на Колесиках твой дом нашел. В квартиру едет!»…

— Мамочки! — взвигнул один из парней. Я едва сдержал хохот, зажав рот ладонью. «Гроб на колесиках…» Надо же такую чушь выдумать…

— В общем, — замогильным голосом завершил свой рассказ Сережкка… — Приходит мама домой, а там девочка на кровати лежит… и во рту колесико…

Тут мне пришлось отскочить подальше, за угол, чтобы хорошенько прохохотаться… «Колесико во рту…» Девочка настолько голодна была, что съела гробик? Интересно, что еще интересно ребятня напридумывала?

Я снова прислонил ухо к замочной скважине. Из-за двери опять доносился голос, только теперь уже другой.

— Теперь моя очередь. В одном городе жила девочка, — рассказывал парень, наверное, чуть старше Сережки. — У нее была бабушка. Когда бабушка умирала, она сказала девочке:

— Не включайте старую зеленую пластинку.

Когда бабушку похоронили, мама тоже настрого приказала девочке:

— Смотри, не включай зеленую пластинку.

Девочка послушалась, но ей не терпелось все же включить пластинку. Она долго ждала, пока никого из родных не будет дома, и наконец дождалась. Родители ушли на работу, в школе были каникулы. Девочка осталась дома одна, поставила пластинку в проигрыватель, включила и с замиранием сердца стала ждать, что будет дальше… И вдруг страшный голос из динамика запел:

— Бегут, бегут по стенке

Зеленые Глаза…

Сейчас девочку задушат

Да, да, да, да, да…

Девочка похолодела от страха, но не могла остановить пластинку. А голос тем временем все продолжал петь по кругу эту песню, с каждым разом все громче, сначала один голос, потом два, потом еще больше… Наконец звучал уже целый хор. Вдруг девочка услышала звонок в дверь и выключила пластинку. В квартиру вошла мать девочки. У матери не было одной руки. На следующий день девочка снова поставила пластинку, и ее мама вошла уже без двух рук.

Ребятня слушала рассказчика, затаив дыхание, а снова помирал со смеху, уже весь красный от напряжения. Интересно, что же было дальше? Все родственники девочки по одному лишились конечностей?

— А потом пришла мама без одной ноги, — вещал Сережка. — А затем и без двух ног. Когда она пришла последний раз, то она сказала:

— Ты меня погубила, и сама тоже погибнешь. Не ставь пластинку.

Интересно, как мама пришла, если у нее уже обеих ног не было? Эх, не зря говорят, что быть взрослым — ужасно скучно. Был бы я сейчас Сережкиным ровесником — сидел бы вместе с ним и, затаив дыхание, слушал историю, а не критиковал ее на каждом слове. Может, все потому что я стал программистом и выработал в себе привычку во всем искать логическое обоснование и докапываться до сути?

— Но девочка не послушала мать, — рассказывал Сережка, — и снова завела пластинку. Не успела пластинка пропеть несколько слов, как раздался звонок в дверь. Девочка заглянула в глазок, но никого не увидела. Девочка все же открыла дверь, прямо перед ней стояли огромные от пола до потолка Зеленые Глаза. Они сказали:

— Ты не послушала мать и погибнешь сама.

И тут глаза задушили девочку.

Весьма довольный собой и своим актерским талантом, Сережка наконец завершил повествование. Пацаны, судя по тишине в комнате, замерли в ужасе, переваривая услышанное. А я, решив, что