Крылья за спиной - Саманта Миллс

– Знаешь, я ведь так и не читал их. Труды Схола Викенци, – пояснил он, как будто речь могла идти о чем угодно.

Земолай была слишком потрясена, чтобы поправить его – еретика Викенци. Мысленный эксперимент, для подавления которого ей пришлось зайти так далеко. Из-за которого ему на голову надели мешок.

Петке заверил с оттенком сухой иронии:

– Я бы обязательно прочел, поверь! Но случая так и не представилось. До меня тоже доходили те самые слухи, – мол, один студент нашел случайный экземпляр, затерянный в верхних архивах. Мол, этот студент планировал опубликовать находку без одобрения полноправных книжников. Схола Лемен неоднократно цитировал Викенци, но даже он не воспроизвел текст целиком. – В тоне его проступило любопытство. – Это правда? Или то была меховская уловка, предлог, чтобы добраться до нас?

Язык у Земолай отлип от нёба.

– Правда, – ответила она. – Но книгу уничтожили.

– Эх… Тем более жаль. – Старик тряхнул сумкой. – Точно не хочешь конфетку? Нет? Тогда мне и вправду пора.

Он проковылял обратно к своей помощнице, и они исчезли в глубинах храмового лабиринта с божественным зеркалом под мышкой и пустой сумкой в руках – вернулись к жизни в подполье, до тех пор пока следующему тайному собранию не потребуется служба.

Воцарившуюся после его ухода тишину нарушил уже знакомый вопль Рустайи:

– О чем ты думала!

Земолай обнаружили. Набежали все еще обалдевшие от небесного видения мятежные малыши. Гальяна добралась до нее первой и загородила Земолай своим телом.

– Она должна была это увидеть! – настаивала девушка. – Поверь!

Нога горела, в груди саднило, а Земолай обдумывала слова Петке. Он никогда не видел тех записей, а ведь каталог на том этаже поручили именно ему, в этом она была уверена. Так как же он мог их не видеть?

– Зачем ты меня сюда привела? – вопросила она хрипло (пусть думают, что голос у нее сел от гнева, а не от горя).

– Хороший вопрос, – напряженно согласилась Элени, сердито глядя на Гальяну.

Та сглотнула.

– Я хотела, чтобы она увидела, как их указы воплощаются на земле. – Гальяна развернулась, с мольбой уставившись прямо на Земолай. – Я хотела, чтобы ты своими глазами увидела, к чему вы вынуждаете людей: прятаться, молиться тайком, довольствоваться мельчайшими отблесками небес из страха получить обвинение в мятеже. Это же неправильно. Ты сама знаешь, что это неправильно! Но одно дело знать, а другое – видеть собственными глазами. И… я надеялась, что служба Схола затронет что-то в твоем сердце.

Земолай зажмурилась. На миг представила, что следует сделать. А следовало ей усмирить полный зал преступников, известить высшее командование и как можно скорее выполнить последний долг перед этим городом.

Двадцать шесть лет она служила меха-дэве – больше половины своей жизни провела в воздухе, в патруле, начеку, творя порядок из хаоса ради спящего гиганта, который едва ли помнил о ее существовании. Она делала это с целеустремленной преданностью, не оставившей в ее жизни места ни для чего другого. Святая Радежда пожертвовала ради города жизнью – кто такая Земолай, чтобы отдать меньше?

Но теперь все кончено. Она заглянула внутрь себя – желания драться с этими детьми давно уже не было. Ярость иссякла десяток, нет, два десятка лет назад. Земолай не знала, что осталось в пустом месте, где жила цель, но чувством долга это не было.

Суть происходящего накрыла ее с головой и едва не уничтожила. В глубине души она чувствовала, что, как только столкнется с реальностью, ляжет и больше не встанет. Но к своему удивлению, обнаружила, что умирать-то не хочется.

Смысла жить дальше не осталось, но и к посмертию она оказалась не готова.

– Я знаю, что это не идеально, – негромко произнесла Элени («И близко нет»). – Понимаю, изменилось очень многое и очень быстро, и тебе не с чего прислушиваться хоть к одному моему слову. Но я прошу тебя, погоди. Просто дай нам время объяснить.

Хорошая шутка – напомнить, что они держат ее на коротком поводке, а затем вежливо попросить выслушать. Они это знали, знала и она. «Оставайся с нами или ступай умирать мучительной смертью» – вот что имелось в виду.

Конечно, существовал и третий вариант. Она могла отпустить маячок. Позволить себя обнаружить, доставить домой и судить повторно, теперь уже с кучей пленников в качестве оправдания.

Она представила, как снова увидит меха-дэву – снова встретится с Водайей, – и паника прошибла ее вспыхнувшим пожаром. Земолай сползла по стене, тяжесть этого решения была невыносима.

«Ты пришла забрать меня?» – спросил Схола Петке. Прозаическим таким тоном. Она не могла помешать тайному расцвету секты книжников – могла лишь втихую уволочь одного из ее приверженцев в очередном акте мелкого насилия, никак не способствующего разрешению основного конфликта.

Эти внутренние дебаты были формальностью, просто мозг не успевал за сердцем. На самом-то деле Земолай все решила в тот миг, когда увидела свет из портала схола-дэва.

– Да, – просипела она. – Я останусь еще на день.

– Спасибо, – выдохнула Элени. – А теперь…

– Вам надо кое-что знать. – Земолай протянула руку.

При виде ее окровавленной ладони детишки содрогнулись – отвращение Рустайи, замешательство Тимьяна, а затем смятенное понимание на лице Гальяны, когда та узнала резонансный чип.

Но Земолай все равно произнесла вслух:

– Командование мехов знает, что я все еще жива, и, когда эта штука остынет, они за мной придут.

Эвакуировались стремительно. Подземный лабиринт сократился до простейшей конфигурации. Впервые за бессчетное количество дней Земолай выбралась, моргая, на солнечный свет. Ее шатало, в глазах стояла муть. Все вокруг мелькало слишком быстро.

Она обернулась взглянуть на башню Желан – хранилище стольких воспоминаний, как утешительных, так и горьких. Внешне упадок был почти незаметен – выбитый кирпич здесь, неподходящее окно там. Старые раны.

А высоко наверху, наполовину скрытый облаками, мерцал на вершине башни свет – портал в царство схола-дэва. Сейчас закрытый, но гудящий энергией.

Тимьян забрал у нее маячок, поморщившись от липкой капли металла, и убежал. Выкинет его подальше от башни, а потом прибежит обратно. Земолай слишком устала, чтобы спорить, – да и было уже поздно. Когда железяка остынет, наземная команда выдвинется на поиски. Обнаружив окровавленный чип без тела, они от окрестных домов камня на камне не оставят.

Юные повстанцы привели Земолай на третий этаж заброшенной фабрики всего в двух кварталах от башни. Предприятие ничего не выпускало со времен войны и вряд ли уже оживет. За прошедшие годы все полезное разобрали и продали, а станки сменились двадцатилетними залежами мусора, оставленного