Крылья за спиной - Саманта Миллс

поколениями ночевавших здесь бродяг. По периметру обширного пространства были разбросаны пустые бочки из-под химикатов, и рваные дыры в их боках свидетельствовали о неумелом воровстве.

Гальяна достала из сумки пару подзорных труб, и они с Рустайей устроились ждать у южного окна, нервно поглядывая в ту сторону, куда убежал Тимьян.

– Не поможет, – буркнула Земолай.

Откуда эта бравада? Брюзгливость? Неспособность совладать с чувствами сводила с ума: то она боялась разоблачения, то отчаянно его хотела.

– Не можешь же ты расхаживать бесконечно, сядь уже. – Элени указала ей на шаткий стул.

Земолай ощетинилась – только опеки младших по возрасту ей не хватало! Но голова кружилась, а нога кровила. Она села.

Элени достала из сумки аптечку первой помощи и тщательно разложила ее содержимое на чистом полотенце, затем развела и закрепила булавками дыру на штанах Земолай и промокнула кожу вокруг раны тампоном. В прикосновениях этой крупной женщины присутствовала нежность, в корне отличная от грубых полевых перевязок, к которым привыкла Земолай.

– Местного обезболивающего у меня нет, – предупредила Элени, размахивая иглой с ниткой; Земолай изогнула бровь, и Элени фыркнула: – Просто сообщаю.

При первом тычке иглы Земолай зашипела и тут же предалась самоуничижению. Ей вынимали осколки из груди. Она ломала ноги. Испытала все виды ожогов, порезов, ударов ножом, сотрясений. А тут морщится от укола, словно ребенок на прививке!

Элени работала быстро, но аккуратно, все время напевая. Она ни разу не взглянула пациентке в лицо, и Земолай была бы благодарна, если бы не принципиальная ненависть к этой женщине. К тому моменту, когда рана была закрыта, Земолай уже взяла себя в руки.

– Хм…

Элени критически оглядела свою работу и коротко, удовлетворенно кивнула. Еще раз протерла кожу, наложила поверх антисептический бинт и тут же вдела нитку в чистую иглу, чтобы починить Земолай штаны.

– Кровь их, конечно, испортила, но зачем ходить с такой дырой?

Земолай не ответила. Вскоре вернулся Тимьян, измотанный, но невредимый. Элени побежала осматривать его, вновь оставив пленницу наедине с собственными мыслями, пока заговорщики толпилась у окна.

Она ждала. И еще ждала.

Шли минуты. Миновал целый час. Такая скорость реагирования даже в условиях осады плачевна, а сейчас и осады не было. Мятежные младенцы постепенно расслабились и начали шепотом травить анекдоты, толкая друг друга локтями при каждой удачной фразе. Элени бросила на Земолай торжествующий взгляд, который ясно говорил: «Видишь?»

Молча, но неуклонно правда подступила вплотную: никто не придет. Не будет ни наземной группы из Павы, ни командира от крылатых, ни попытки доставить предполагаемый труп Земолай к последнему пристанищу под башней Кемьяна. Крылатая Земолай умерла и даже честного погребения не заслужила.

Если повстанцы и догадывались о надвигающейся истерике, то предпочли вежливо ее проигнорировать. Они отвернулись от пленницы и увлеченно спорили о том, куда идти дальше. Земолай попыталась отгородиться от них, чтобы спокойно разобраться в огненном вихре своих мыслей, но их голоса доносились до ее слуха:

– Нельзя здесь оставаться.

– Да не придут за ней…

Да, не придут, и она чувствовала себя самой большой дурой в мире, раз думала иначе.

– Могут еще. Вдруг кто-нибудь проявит любопытство. Или заглянет случайно. Нельзя здесь оставлять никаких следов, а то хуже станет.

– И куда ты предлагаешь?

Она стояла там, в зале; из кулака хлестала ее собственная кровь, она смотрела Схола Петке в глаза и говорила, что теперь не станет его забирать. Нечаянная правда. Насмешка вселенной: «Ты не смогла бы, даже если б захотела».

Вот это и жгло сильнее всего: то, что от нее изначально ничего не зависело. Земолай хотела, чтобы хоть что-нибудь – что угодно! – произошло по ее собственному выбору. Ее то отбрасывали, то снова подбирали. Когда она в последний раз сама прокладывала свой путь?

– Обычный дом. Или, может быть… – шепотом предложенное альтернативное укрытие.

– С ней на буксире? Ты в своем уме?!

– А какие у нас есть варианты?

Вариант есть всегда. Гальяна уже представила самый для нее желанный. «Я надеялась, что служба Схола затронет что-то в твоем сердце». Затронула, конечно, но не так, как предполагала девчонка.

– Надо оставить сообщение для Каролина.

Их куратор, упоминаемый только по названию рабочего района. Явно шифр.

– Каролин – это который…

– Нет, пока у нас не будет плана!

Если им помочь… Земолай скривилась. Тот факт, что она вообще обдумывала этот вопрос, служил очередным доказательством ее врожденной испорченности. Она гадала, бурлила ли склонность к предательству в ее жилах все время, или яд проник в кровь недавно.

Если она поможет им, то на тренировочном полигоне есть кое-что еще. И она давно хотела это кое-что забрать.

Земолай прикрыла глаза, прикидывая, чем может закончиться подобная вылазка. Список возможных исходов был ужасен без вариантов. Смерть. Арест. Арест, неизбежно заканчивающийся смертью.

Но она слышала, как Петке спросил: «Это правда? Или то была уловка мехов?» И она припомнила день, давным-давно, когда сама на миг задумалась о том же. В тот раз ее сомнения развеялись – но были ли доказательства и впрямь столько убедительны, или она приняла их лишь потому, что их приняла Водайя? Сомневаться в Голосе – кощунство. (В то время Водайя не была Голосом.)

Воин не должен принимать решения в гневе – не след выстраивать стратегию, когда мозг затуманен любовью, горем, обидой или жаждой мести, – но Земолай ведь больше не воин? Ей все меньше хотелось жить, исходя из запретов. И ей требовались ответы.

Земолай встала так резко, что едва не опрокинула аптечную тележку Элени. Заговорщики обернулись, судорожно разглядывая разложенные ножницы с иголками и оценивая вероятность психической атаки швейным набором.

– Я помогу вам попасть на тренировочный полигон, – произнесла Земолай. – На полигон, в оружейную, куда угодно, мне все равно.

Элени ахнула. Гальяна выпрямилась, сверкнув глазами, готовая праздновать победу, которую принесла ее затея с богослужением.

– Но при одном условии: я пойду с вами, – добавила Земолай.

Глава девятая

Как яростно они спорили! Это было в диковинку нам, полагавшим их единомышленниками. Мы начали постигать различия в их учениях и объединяться в соответствии со склонностями собственных сердец…

Свитки горы Дирка. Фрагмент 23f

Прошло два года, прежде чем беда добралась до Зениного уголка мира.

За все время она ни разу не покидала Паву. (В первый год еще, бывало, писала Никлаусу: «На той неделе с расписанием точно станет полегче, скоро приеду…» – вранье).

Вместо этого она с головой ушла в учебу, просто упивалась ею. Начав ни шатко ни валко, Зеня стала делать успехи