Злейшие пороки - Хлоя Гонг

– Меня в такой не держали, – говорит Калла, в голосе которой улавливается оттенок досады.

– Связанный с тобой риск был для этого недостаточно велик.

– А-а. Да неужели.

Галипэй искоса бросает в нее взгляд.

– Тебя это… оскорбляет?

– Я же убила короля, Галипэй. Чего еще ты от меня хочешь?

Он еле слышно бормочет что-то очень похожее на «пощади». Оглядывается через плечо, убеждается, что вокруг никого нет, и говорит:

– Та ситуация, о которой ты упоминала прошлой ночью… Она затронула не только Жиньцунь.

У Каллы моментально пропадает всякая охота шутить.

– Были и другие нападения?

– Да. Вести дошли до нас не сразу, но произошло то же самое, что ты видела в Жиньцуне. Целые казармы дворцовых солдат одновременно падали замертво.

Так вот почему они привели Лэйду на допрос. Если случившееся в Жиньцуне напомнило Калле эксперименты Сообществ Полумесяца в Сань-Эре, неудивительно, что к тому же выводу пришли и другие. Особенно если нападениям подверглись провинции, расположенные ближе к столице и значительно более важные для поддержания жизнедеятельности Сань-Эра.

Но Калла, увы, сомневается, что они многого добьются от Лэйды. Даже если бывшая начальница дворцовой стражи что-то знает, она пробыла взаперти с тех самых пор, как ее разоблачили. Так что это не она руководит новым движением сопротивления, охватившим провинции.

Галипэй проводит Каллу мимо изукрашенных двустворчатых дверей, у которых стоят на страже Вэйсаньна, затем снова сворачивает за угол. Ведет к дальней двери, как и говорил. Выглядит этот вход гораздо скромнее, на нем нет даже дверной ручки, панель поворачивается на петле в обе стороны.

– Будь начеку, Калла.

Они пробираются в зал. Лэйду Калла замечает мгновенно: на глазах у нее повязка, она прикована к трибуне в передней части зала, в позе чувствуется ощетиненная настороженность, неуместная для узницы. Если бы не Вэйсаньна, окружившие ее кольцом, можно подумать, что она готовится произнести речь, ведя в бой подчиненный ей батальон.

– Лэйда уже доказала, что способна к перескоку без вспышки на любом расстоянии, – сухо замечает Калла.

Большой стол для совещаний занимает центр комнаты. Удаленность от Лэйды всех сидящих за столом – не меньше трех метров, трибуну для нее поставили в углу, подальше от двустворчатых дверей, но члены Совета зачастую не блещут умом, и если кто-то из них встанет из-за круглого стола и пройдет несколько шагов по залу, то окажется слишком близко к Лэйде.

– Можешь мне поверить, – отзывается Галипэй, на шее которого пульсирует набухшая вена, – я четко дал понять, с какой легкостью все может пойти наперекосяк. Просто будь настороже постоянно, как сможешь. Мы будем устанавливать личность каждого, прежде чем кто-либо покинет этот зал.

Калла обводит взглядом стол. Венера Хайлижа упорно смотрит на собственные руки, сидя со стороны стола, дальней от Каллы. Напротив нее члены Совета Алиха и Жэханьу что-то негромко и оживленно обсуждают, сблизив седеющие головы.

– Разумно, – оценивает Калла. – Все еще рискованно, но разумно.

Галипэй не удосуживается возразить. Только повторяет «будь начеку» и уходит проверять главный вход. Его пояс увешан оружием. Калле не дали ничего. Могли бы предложить ей хоть дубинку. Даже если Лэйда не сумеет вырваться из этого зала, она все равно может напасть на них просто так, на всякий случай.

Поднеся большой палец ко рту, Калла грызет ноготь. Синева Милю. Серебро Вэйсаньна. Желтизна Толэйми. В этом королевстве есть люди, давным-давно отмеченные вниманием. Этой мысли полагалось бы успокоить ее, напомнить, что у Лэйды нет никаких шансов улизнуть и остаться незамеченной. Но сама Калла долго и успешно пряталась в городах-близнецах, прежде чем перестала скрываться. Она не станет недооценивать способность Лэйды исчезнуть бесследно.

По коридору прокатывается низкая барабанная дробь. Антон вступает в зал через главный вход, чуть опередив Отту Авиа, которая, войдя, на миг встречается взглядом с Каллой. Нынешнее сходство Отты и Антона внушает тревогу. Август и Отта – сводные брат с сестрой, им и полагается быть похожими внешне. Но теперь, когда Калла знает, что в теле Августа находится Антон, ей трудно воспринимать его как-то иначе. Любое напоминание о том, что надо считать его Августом, раздражает ее, кажется до тошноты неправильным, особенно когда Отта встает на цыпочки и что-то шепчет на ухо Антону. На Отте красное платье, лиф сшит из плотной парчи. От каждого ее движения юбки струятся и вьются вокруг ее ног хвостом феникса.

А члены Совета воспринимают интимный жест Отты как естественную близость брата и сестры. Калла заставляет себя отвернуться на всякий случай, зная, что так будет лучше. Пламя, лижущее ее изнутри, едва дает ей дышать.

– Не будем тянуть время, – заявляет Антон.

За стол он не садится. И направляется мимо стражи прямо к Лэйде, а Галипэй хватает его за локоть. Калла выпрямляется, скрестив руки на груди, ждет, что будет дальше, и нисколько не удивляется, когда Антон не обращает внимания на Галипэя, отмахивается от него, как от какого-то назойливого члена Совета, поднявшего в разговоре с правителем неуместный вопрос. Освещение в зале приглушенное. Бесспорно, есть что-то странное в том, как Антон старается не смотреть Галипэю в глаза.

Антон останавливается возле Лэйды. Пока он изучает ее, Калла разглядывает собственные обгрызенные ногти и безмолвно вздыхает. В случае опасности вмешается Галипэй. Рядом с Августом он вечно был в роли побитой собаки, и это ощущается в десять раз острее теперь, когда роль Августа играет самозванец Антон. Верный бедняга Галипэй. Должно быть, тяжко, когда вдруг исчезает тот, кого любишь больше всех.

Задумавшись, Калла дергает заусенец до тех пор, пока у нее на большом пальце вокруг ногтя не расплывается кровь. Поморщившись, она разглаживает кожу на пальце и крепко сцепляет руки за спиной. Окна этого зала, в отличие от тронного, не обращены прямо к базарной площади, но до дворца все равно доносится ее шум. Перед мысленным взором Каллы отчетливо встает колизей – стены, окружившие ее кольцом во время финального поединка, плотные толпы людей со всех сторон, которые не позволили бы ей уйти, когда на арену выволокли Антона.

Август не дал им ни единого шанса на побег. Когда Калла и Антон встретились в финале лицом к лицу, ничто, кроме смерти, не сохранило бы любовь, которая, как им казалось, у них есть. В сущности, Август сам виноват в том, что в него вселились.

Но когда он вернется, то все равно обвинит в случившемся ее.

– Лэйда, – начинает Антон, – ты знаешь, зачем тебя привели сюда?

– У меня завязаны глаза, но уши открыты, – отвечает она. – Я