54 по шкале магометра - Мария Папкова

– Сюда – одна. Это трёхстишия формально, только не классические. Что там было? Скале? С колен… Столе…

– Рифма? С колен – хорошо.

– Только уровень трагизма не тот. Столе. Патологоанатомическом. Не. Слишком длинно. Прозекторском! Там мне подарят крылья, и сказка станет былью, и тело улыбнётся на прозекторском столе!

– Блин, вот только что на скале был, а его уже труповозка увезла.

– Лишь бы постебать. Это поэзия. Она не должна быть логичной. Математичной – да, но не логичной.

– Да перестань. Просто я вредная, – Криста снова придвинулась к спутнику и опустила голову ему на плечо. – Но мне нравится.

– Правда?

– Ага. Обними меня.

– Я…

– Ой, ну чего ты такой зажатый? Обними, говорю.

Артур послушно положил руку ей на талию и ещё сильнее прижал к себе. Криста что-то тихо промурлыкала, но ничего не сказала.

– Как ты это сделала?

– Может, я просто влюбилась? А я вообще всё могу. Особенно если влюблюсь.

– Ты меня смущаешь.

– Это хорошо. Значит ты будешь более послушным и станешь писать только то, что мне нравится.

Трамвай тем временем поднялся совсем высоко и зарылся в облако. Вопреки глупостям учёных мужей, облако не было холодным и мокрым. Оно обволокло махину, пытаясь забраться внутрь своими пушистыми лапами, потрогать пассажиров за носы.

– Похоже на сон, – улыбнулся Артур.

– Чей? Твой или мой?

– Не знаю. Вот что будет, если ты исчезнешь?

– А давай проверим! – хихикнула девушка, чмокнула спутника в щёку… и исчезла.

– Криста!

Артур обернулся, но её и правда не было на месте. Девушка будто растворилась в воздухе, не оставив от себя ни следа. Однако долго размышлять над новой загадкой Артуру не пришлось, потому что явилась иная проблема. Гораздо более серьёзная. Трамвай падал.

Он пулей выпал из облака и, не сдерживаемый более никаким волшебством, направлялся к земле с ускорением в девять целых восемь десятых метров на секунду в квадрате. Почему-то именно эта цифра всплыла в голове у Артура и никак не хотела покидать её. Здания, секунду назад казавшиеся квадратиками на сером полотне города, неумолимо приближались, а асфальт, улыбаясь разметкой, раскрывал свои объятия, чтобы раздавить трамвай вместе со всеми пассажирами.

Что-то не дало этому случиться. Метрах в ста от крыш трамвай остановился и вновь воспарил. Ещё через секунду Артур осознал, что обнимает Кристу. Та улыбнулась и спросила:

– Страшно было?

– Зачем ты это сделала?!

– Я просто исчезла. Совсем ненадолго. Неужели ты так быстро ко мне привык, что погиб бы без меня?

– А если исчезну я?

– Не надо, – девушка замотала головой, словно испугавшись. – Не исчезай.

– А что тогда будет?

– Давай мы не будем это проверять. Давай просто насладимся тем, что мы встретились.

– На небе. Хм… Тебя на небе встречу и, заплетаясь речью, словами бесполезными с собою увлеку!

Криста рассмеялась. Беззлобно, но немножко самодовольно.

– Вот знаешь, Арти, при всём моём к тебе уважении, это я тебя увлекла. Буквально утащила за собой. Но вот насчёт «заплетаясь речью» – тут ты в точку. И ногами ты тоже заплетался.

– Да кому это интересно? Читателю нужно иное. Читателю нужно, чтобы я тебя увлёк.

– Это грешит против истины.

– Тот, кому нужна истина, не читает стихов.

– Ладно, давай дальше. Много ты ещё хочешь написать?

– Я думаю, одной строфы хватит. Растягивать стихи – последнее дело. Но нужен какой-то финальный аккорд. Вроде… Сейчас… Мы вместе полетаем…

– В летающем трамвае?

– Полетаем – летающем? Не, плохой повтор, хотя рифма интересная. Но что-нибудь поточнее поищем. Полетаем – таем…Растаем?

– А зачем нам таять? Полетаем и растаем, угу. Восхитительный роман! Давай что-нибудь романтичное, раз уж романтику пишешь.

– Ну, хорошо. Таем – таме – тами… Китами! Мы вместе полетаем там с синими китами…

Трамвай исчез! Артуру показалось, что всё вокруг залил свет, буквально на мгновение, а потом мир изменился. Хотя нет, мир как раз остался прежним, но его условности окончательно перестали иметь хоть какое-то значение. Трамвай исчез. Артур и Криста сидели на спине гигантского синего кита, медленно и лениво таранящего мордой облака.

Они были в этом не одиноки. Всем досталось по киту – бабкам, внезапно прекратившим спорить о рассаде; мужику, мирящемуся со своим незримым собеседником; даже водителю, который ничем больше не управлял, а просто подставил лицо висящему над облаками солнцу и счастливо улыбался.

Но один вопрос не давал Артуру покоя:

– Это ты сделала?

– Нет. Конечно, нет. Ты так ничего и не понял?

Он вопросительно посмотрел на девушку.

– Это ты. Это всё – ты. Ты – творец, создающий и оживляющий миры. А я? Я просто муза. Могу схватить тебя за руку, потащить за собой, но это лишь помощь, совсем небольшая, только чтобы ты нашёл нужную дорогу. Ты спрашивал, что будет, если я исчезну. Да ничего. Может, ты будешь падать какое-то время, но совсем недолгое. Ты справишься, снова отыщешь меня или научишься жить без меня. А если исчезнешь ты – исчезнет и волшебство. А я не хочу, чтобы волшебство пропадало.

Артур молчал какое-то время, подставив лицо встречному ветру. Он искал слова.

– Нет, ты не муза. Не просто муза.

Он помолчал ещё мгновение, а потом начал читать, слегка напевая:

Однажды я исчезну,

Весь правильный и честный,

Едва-едва держащийся на гибельной скале.

Там мне подарят крылья,

И сказка станет былью,

И тело улыбнется на прозекторском столе.

Тебя на небе встречу

И, заплетаясь речью,

Словами бесполезными с собою увлеку.

Мы вместе полетаем

Там с синими китами,

А после своим ангелом тебя я нареку!

Криста улыбнулась, немного печально, но не грустно. Потом двумя пальцами повернула к себе лицо Артура и поцеловала в губы. А потом прошептала тихо-тихо:

– Пора выходить.

– Куда выходить?

– Моя остановка.

Трамвай остановился, со скрежетом открывая двери и выпуская пассажиров. Криста тоже встала с сиденья, но Артур удержал её:

– Мы ещё увидимся?

– Конечно.

– Что ты делаешь завтра?

– Летаю. Если захочешь, можешь полетать со мной.

Андрей Ваон

Последний фантик

Стояло их четверо: пенсионер Машков Виталь Егорыч; юные Он и Она; пионер Игорёк Кобылкин. А тележка была одна на всех. Обычная, универсамная, почти пустая. Предсказание – жёлтая ириска в обёртке – валялось в ней тоже одно.

Четверо страждущих вцепились в ручку каталки и жарили голодными глазами крохотную конфету.

***

Когда Она сказала: "Давай в обед с пар сбежим?" и улыбнулась заговорщицки-влюблённо,