Последний исповедник - Эдуард Сероусов

разоблачая при этом саму систему. Потому что, гипотетически говоря, такая система могла бы предоставлять важную психологическую поддержку людям в обществе, где традиционные религиозные практики запрещены. И разрушение этой системы причинило бы больше вреда, чем пользы.

Томас почувствовал, как внутри него борются осторожность и необходимость. Ребекка могла стать ценным союзником – у нее был доступ к информации, недоступной для него. Но доверять ей означало подвергать риску не только себя, но и всех, кто был связан с подпольной церковью.

– Я могу поделиться с вами своим теологическим анализом мотивов убийцы, – наконец сказал он. – Основываясь на религиозной символике, используемой в убийствах, и на вашей информации о жертвах, я вижу определенный паттерн. Убийца видит себя не просто мстителем, а своего рода инструментом божественной справедливости. Он наказывает не только за личные грехи, но и за участие в системе, которую считает глубоко аморальной – системе контроля над мыслями и подавления духовности.

Ребекка внимательно слушала, не перебивая.

– Такой человек, – продолжил Томас, – вероятно, имеет или имел высокое положение в этой самой системе. Возможно, он был частью Департамента когнитивного здоровья, возможно, даже занимал там значительный пост. Это объясняло бы его доступ к передовым технологиям слежения и информации о жертвах.

– Вы думаете, убийца – сотрудник Департамента? – удивилась Ребекка. – Но зачем члену организации, борющейся с религией, использовать религиозные мотивы для убийств?

– Внутренний конфликт, – пояснил Томас. – Человек, вынужденный участвовать в системе, которую внутренне отвергает. Возможно, тайный верующий, годами скрывающий свои убеждения и накапливающий ресентимент к коллегам, которые с энтузиазмом преследуют верующих. Или, что еще более тревожно, человек, чья вера была извращена годами двойной жизни – внешне служа системе подавления религии, внутренне сохраняя религиозные убеждения, но в искаженной, радикализированной форме.

Ребекка быстро делала заметки на маленьком электронном устройстве, которое извлекла из кармана: – Это соответствует некоторым моим наблюдениям. Особенно тому факту, что убийца, похоже, имеет доступ к правительственным системам наблюдения. – Она взглянула на Томаса. – У вас есть предположения, кто это может быть конкретно?

– Нет, – солгал Томас. У него были подозрения, но делиться ими было слишком рискованно. – Но я могу предположить, что это кто-то из высших эшелонов Департамента. Человек с достаточными полномочиями, чтобы действовать независимо и скрывать свои следы.

– Это сужает круг подозреваемых, – кивнула Ребекка. – В высшем руководстве Департамента не так много людей. – Она помедлила. – Есть еще кое-что. Мои источники в полиции сообщают, что инспектор Ковач обнаружил странную закономерность – все жертвы перед смертью получали какое-то предупреждение. Не напрямую от убийцы, а от кого-то, кто пытался их защитить.

Томас напрягся, но сохранил нейтральное выражение лица: – Предупреждение?

– Да. Например, к Алисии Рамирес накануне смерти приходил неизвестный посетитель. Камеры наблюдения были временно отключены, но соседка видела, как кто-то выходил из ее квартиры поздно вечером. А в квартире Виктора Хеллера нашли зашифрованное сообщение с предупреждением об опасности. – Ребекка внимательно смотрела на Томаса. – Кто-то знал о планах убийцы и пытался предотвратить смерти. Кто-то, кто мог быть связан с той самой гипотетической системой исповедей.

Томас понимал, что она намекает на его собственные действия. Каким-то образом полиция обнаружила следы его попыток предупредить жертв. Это было опасно – если Ковач свяжет эти предупреждения с ним, он станет главным подозреваемым.

– Интересная деталь, – сказал он, стараясь говорить непринужденно. – Это могло бы указывать на внутренний конфликт в какой-то организации. Возможно, религиозное подполье не так монолитно, как предполагает правительство.

Ребекка кивнула, принимая его уклончивый ответ: – В любом случае, я продолжу расследование. Особенно меня интересует связь жертв с Департаментом когнитивного здоровья. Возможно, там кроется ключ к личности убийцы.

– Будьте осторожны, мисс Торн, – предупредил Томас. – Если ваша теория верна, и убийца действительно высокопоставленный сотрудник Департамента, ваше расследование может привлечь его внимание.

– Риск – часть профессии, – пожала плечами Ребекка с легкой улыбкой. – К тому же, у меня есть свои методы защиты. – Она протянула руку. – Спасибо за консультацию, профессор. Ваш анализ был очень полезен.

Томас пожал ее руку: – Всегда рад помочь. И если вы обнаружите что-то новое…

– Я свяжусь с вами, – кивнула она. – Через нашего общего друга.

Когда Ребекка ушла, Томас еще некоторое время сидел в кафе, обдумывая их разговор. Журналистка подобралась опасно близко к истине. Если она продолжит свое расследование в том же направлении, она неизбежно выйдет на систему исповедей и, возможно, на самого Томаса.

С другой стороны, ее информация о связи жертв с Департаментом когнитивного здоровья была бесценной. Это подтверждало теорию о том, что "Судья" мог быть высокопоставленным сотрудником Департамента, возможно, даже одним из его руководителей.

Томас вспомнил свой недавний сеанс когнитивной гигиены с доктором Сарой Ноль и ее странный вопрос о принципе талиона. Могла ли она быть связана с "Судьей"? Или, может быть, она сама и была "Судьей"?

Нет, это казалось маловероятным. В их разговоре не чувствовалась та же фанатичная убежденность, которую демонстрировал "Судья" в своих сообщениях. Скорее, Сара Ноль казалась человеком с собственной скрытой повесткой, не обязательно связанной с убийствами.

Томас покинул кафе и направился к своей квартире, чувствуя, как стены вокруг него сужаются. "Судья" следил за ним, Ребекка Торн приближалась к истине, инспектор Ковач, возможно, уже связывал предупреждения жертв с неким таинственным посетителем… Время работало против него, и он должен был действовать быстрее, если хотел остановить "Судью" до того, как тот осуществит свой "масштабный план".

Но для этого ему нужно было больше информации. Информации, которую он мог найти только в одном месте – в Архивах веры, тайном хранилище религиозных текстов, спасенных во время "Великого Очищения".

Глава 10: Архивы веры

В лабиринте забытых тоннелей под Новым Вавилоном, глубже даже, чем катакомбы, где Томас встречался с Отцом Бенедиктом, скрывалось одно из самых тщательно охраняемых сокровищ подпольной церкви – Архивы веры. Это было не просто собрание спасенных религиозных текстов, но и живая память о духовной традиции, которую власти Нового Вавилона пытались стереть из истории.

Путь к Архивам был намеренно сложным – серия тоннелей, секретных проходов, ложных тупиков и скрытых дверей. Томас дважды менял одежду, трижды проверял, нет ли за ним слежки, и использовал четыре различных маршрута, чтобы запутать возможных преследователей.

Наконец, он достиг неприметной металлической двери, вмонтированной в стену старого технического тоннеля. Для непосвященного она выглядела как обычный служебный вход, возможно, к устаревшей системе канализации или вентиляции. Томас трижды постучал, затем еще два раза после паузы – простой код, известный только доверенным членам подполья.

Дверь