Системный Кузнец II - Ярослав Мечников

— Ладно… — наконец выдавил, и в этом одном слове слышалось неохотное признание и усталость. — Годится. Но в следующий раз…

— Буду спрашивать разрешения. Понял, — быстро закончил за него, не давая развить тему и передумать. — Не подумал.

Гуннар выглядел растерянным. Этот короткий сбой в его привычной программе «рычать-бить-командовать» был моим шансом. Нужно ковать железо, пока горячо.

— Кстати, мастер, — начал, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, а не просительно. — Хотел с вами кое-что обсудить.

Уставился на меня. Взгляд всё ещё мутный от похмелья, но в его глубине мелькнул проблеск интереса.

— Ну? — буркнул.

Короткая пауза. Говорить с ним так много, да ещё и предлагать что-то — всё равно что дразнить медведя. Горло пересохло.

— Мехи, — сказал, указывая на старый, потрескавшийся кожаный мешок в углу. — Они дырявые. Половина воздуха уходит в щель.

— Знаю. И что? — в голосе прорезались привычные раздражённые нотки.

— Качать их — адский труд. После часа работы сил на молот не остаётся. И жар получается рваный, — откашлялся, чувствуя, как ком подступает к горлу от собственной дерзости. — Мастер… вы слышали про двойные мехи? Которые работают от маховика?

Гуннар застыл и его широкие плечи, казалось, стали ещё шире. Я ожидал чего угодно — насмешки, рыка, подзатыльника, но он просто молча смотрел на меня. И в его взгляде увидел не похмельную тупость, а сложный сплав недоверия, удивления и, возможно, чего-то ещё, словно его бесправный подмастерье заговорил на языке Древних.

— Слыхал, — проворчал, скрестив на груди могучие руки. — Игрушки столичных мастеров. Ты к чему клонишь, щенок? Не томи, выкладывай.

Его реакция, лишённая мгновенной ярости, заставила внутренне обрадоваться. Пока всё шло на удивление гладко, но я не расслаблялся, ожидая подвоха.

— Подумал, что мы могли бы сделать такие здесь.

Слова вырвались, и только тогда осознал, насколько дико они должны звучать из уст мальчишки, который ещё недавно был самым бестолковым подмастерьем в деревне.

— Двойные мехи? — мужик медленно почесал небритую щеку, глядя с тяжёлым прищуром. На лице не было злобы, и это удивляло до чёртиков.

— А нахрена? — наконец спросил, и в голосе прозвучало искреннее недоумение. — Эти работают. Жар дают? Дают. Работать можно. А ты, сопляк, для чего? Чтобы мехи качать. Ты думаешь, я тебе колесо поставлю, чтобы ты там сидел, ручками дрыгал, пока я у наковальни горбачусь?

Шаг вперёд, нависая надо мной.

— Ты пойми, щенок, простую вещь. Кузнец — это тот, кто молотом машет. А подмастерье — тот, кто помогает: мехи качает, уголь таскает. Таков порядок. И ты хочешь этот порядок сломать, чтобы себе жизнь облегчить? Думаешь, я позволю? Работать надо, а не мечтать.

Он говорил это без крика, почти поучительно, как говорят с неразумным дитём. И эта непробиваемая уверенность в своей правоте бесила куда больше, чем его обычный рык.

— Так что закрой свой рот и делай, что велено, пока я добрый, — закончил, отворачиваясь. — А не нравится — вали к своим рудознатцам, точи им кирки до конца жалкой жизни. Я только рад буду избавиться от твоей противной рожи.

Разговор зашёл в тупик. Словно упёрся лбом в его огромное и волосатое пузо — непробиваемая стена из упрямства и традиций. С тем же Боргом или Кнутом было проще: они понимали язык выгоды. Гуннар же видел в любом предложении покушение на привычный мир. Но отступать было поздно, решил зайти с другой стороны.

— Мастер, я неправильно выразился, — начал, стараясь говорить спокойно и уважительно. — Дело не в том, чтобы мне стало легче. Дело в нашей общей работе. В вашей работе.

Хмыкнул, но не перебил. Слушает. Это уже победа.

— Польза от новых мехов будет в первую очередь для вас, — видел, как напряжение в его взгляде нарастает, но отступать было нельзя. — Во-первых, жар — он станет абсолютно ровным. Вы же знаете, что сейчас он идёт волнами: то вспыхнет, то ослабнет. Из-за этого металл греется неравномерно, его структура портится ещё до того, как вы ударите молотом. Особенно сталь, она такого не прощает.

Осёкся, увидев, как на его шее вздулись вены, похожие на червей под кожей. Я затронул его профессиональную гордость, и это было опасно.

— Во-вторых, — поспешно продолжил, — экономия угля. Мы тратим его впустую, пережигая, пока мехи «вдыхают». Новые мехи дадут постоянный поток, а значит, получим тот же жар, сжигая на треть меньше угля. Вы только прикиньте, сколько это сэкономит к концу сезона! Около трёх поросят, которых не придётся отдавать углежогам!

Аргумент про поросёнка был ударом в десятку — простым и понятным. Видел, как в его глазах мелькнул расчётливый огонёк. Мужик задумался.

— Конструкцию я понимаю, — закончил на выдохе. — Я всю неделю в шахте об этом думал, чертил на камнях. Поговорю с плотником Свеном, он поможет с рамой и маховиком. К кожевнику зайдём за новой кожей. Я всё продумал. Дайте мне три дня. Всего три дня, и у нас будет лучший горн во всём Каменном Пределе.

Говорил с жаром, чувствуя, как волна вдохновения поднимает меня над страхом, над этим пыльным полом, над всей здешней никчёмностью. Я уже не видел напряжённого лица Гуннара — только чертежи, что показала система, рычаги, вращающийся маховик и в конечном итоге идеальный горн.

Наконец закончил, тяжело дыша, и только тогда осознал, что в кузнице стоит звенящая тишина. Ждал крика, удара — чего угодно.

Старик тоже дышал тяжело, втягивая воздух через ноздри со свистящим звуком, как бык перед атакой. Грудь вздымалась и опадала — Кузнец не смотрел на меня, его взгляд блуждал по кузнице, словно тот видел её впервые: от дырявых мехов до аккуратных стопок металла в углу.

Затем, не говоря ни слова, развернулся, нашёл глазами свой старый табурет, подошёл и грузно опустился.

Сидел молча, уронив огромные руки на колени и уставившись в пол. Секунды тянулись, как расплавленный и вязкий металл. Десять. Двадцать. Тридцать. Я невольно скосил глаза на выход, готовясь рвануть, если его молчание взорвётся яростью и мужчина соберётся меня убить.

Наконец, старик медленно поднял голову и посмотрел на мне в глаза. Но это был не взгляд мастера на подмастерье. Это был пронзительный взгляд, как будто кузнец пытался заглянуть