Системный Кузнец II - Ярослав Мечников

Кузнец где-то шлялся, и эти полчаса тишины были подарком. Вместо того, чтобы ждать, я направился в самый тёмный угол кузницы — к горе металлолома, где покоилось всё: кривые прутки, обломки старых лемехов, стоптанные подковы, треснувшие обода. Для Гуннара — мусор, для меня — склад сырья с нераскрытым потенциалом.

Стоило сфокусировать взгляд на этой куче, как мир преобразился. Поверх ржавчины и грязи вспыхнули десятки полупрозрачных синих строк. Система, ставшая частью восприятия, сканировала каждый предмет, оценивая его скрытое качество, наличие духовных и других примесей. Видел не просто хлам, а карту ресурсов: вот кривой прут — низкокачественное кричное железо, почти бесполезен; а вон тот обломок серпа, помечен как [Высокоуглеродистая сталь. Качество: 45%]. Я мог заглянуть внутрь металла, увидеть его суть, скрытую от глаз обычного человека.

Руки сами начали наводить порядок, один кусок за другим — на ощупь и на вес. Система работала безостановочно. Эта полоса слишком тонкая, пойдёт на скобы. Толстый брусок — отличная заготовка для топора. А вот этот обломок с едва заметным узором… Отложил его осторожно, старая узорчатая сталь?

Память о пожарной части работала как въевшийся рефлекс. Там, где счёт на секунды, порядок — условие выживания. Ты должен знать расположение каждого карабина, каждого ствола, каждого ключа. Даже с закрытыми глазами и в густом дыму. Хаос — враг, который крадёт драгоценное время — этот принцип хотелось принести и сюда. Порядок на рабочем месте — порядок в голове.

Когда первая аккуратная стопка одинаковых по толщине прутков легла на очищенное место, меня пронзила неприятная мысль. Это ЕГО кузница и его родной бардак. Для старика этот хаос, возможно, часть творческого процесса, моё вмешательство тот может воспринять не как помощь, а как посягательство на территорию.

На мгновение захотелось бросить это дело и свалить всё обратно в общую кучу. Стать незаметным подмастерьем, который не отсвечивает, но тут же внутри поднялась волна раздражения — хватит бояться каждого шага и каждого рыка. Я вернулся из шахты не для того, чтобы снова ходить на цыпочках — с чего-то нужно начинать менять это место и свою жизнь, и если битва за будущее начинается с сортировки металлолома — пусть так.

В общем, решил рискнуть.

Работа закипела, металл разбирал по типу и размеру. Толстые бруски в одну стопку, длинные полосы в другую. Мелочь вроде старых гвоздей и заклёпок, которые можно перековать — в отдельное ведро. Действовал быстро, и к моменту, когда снаружи послышались тяжёлые шаги Гуннара, хаотичный холм превратился в несколько аккуратных складов.

Теперь, когда мужик рявкнет: «Пруток на нож!», не придётся судорожно рыться в ржавой куче, рискуя порезать руки — просто подойду к нужной стопке и возьму то, что нужно. Моё тихое заявление о том, что в кузнице появился второй хозяин — по крайней мере, хозяин своего собственного порядка.

— Какого хрена ты тут устроил⁈

Рык ударил по ушам, вырывая из работы. Я дёрнулся и резко обернулся.

Кузнец стоял в дверном проёме, заслоняя собой свет. Лицо нечитаемое во тьме, но под густой бородой дёргался желвак. Я вскочил на ноги, рефлекторно вытирая грязные ладони о штаны — бессмысленное, нервное движение.

— Мастер Гуннар, я решил… — слова застряли в горле. — Решил навести порядок, чтобы было удобнее.

Мужчина не ответил. Молча прошёл вглубь, тяжёлые сапоги глухо стучали по земляному полу. Снял со стены почерневший кожаный фартук и накинул на массивное тело.

— Завяжи.

Приказ брошен через плечо, глухо и властно. Гуннар повернулся спиной. Ещё и прислуживать ему? Вот же… Но спорить — чистое самоубийство.

Шагнул ближе, почувствовал жар и кислый запах пота. Быстро затянул кожаные ремни на узел, тот даже не шелохнулся.

Когда отступил, старик медленно повернулся и теперь стоял совсем близко, не глядя на меня. Его взгляд был прикован к углу, где на месте хаотичной горы лежали аккуратные стопки металла. Молча смотрел на мой «порядок» долгие секунды. Тишина давила на нервы.

Затем очень медленно перевёл тяжёлый взгляд на меня — маленькие посаженные глаза буравили насквозь.

— Я. Тебе. Разрешал? — прочеканил мужик — Я тебя просил здесь рыться? Менять что-то в моей кузнице?

И чего я, собственно, ожидал? Благодарности? Похвалы за инициативу? Часть меня понимала: реакция Гуннара абсолютно предсказуема, но другая часть протестовала, желая выставить баррикаду. Вечная свистопляска: пытаешься сделать лучше, а в ответ только рычание. Сглотнул вязкую слюну — верный признак стресса, который это молодое тело генерировало в промышленных масштабах.

— Нет, не разрешали, — ответил ровно. — Подумал, так будет проще находить нужные заготовки. Только для удобства, мастер. Ничего плохого не хотел.

Мужик молчал. Отвёл тяжёлый взгляд и вновь уставился на рассортированный металл. В этот момент увидел в нём не просто гнев — на грубом лице отражалась сложная борьба. Было заметно, как в его голове сталкиваются две мысли — одна, привычная и злая, требовала рявкнуть, чтобы я немедленно вернул всё как было, но вторая, более трезвая, понимала, насколько глупо это будет выглядеть. Во-первых: он ведь и сам знал, сколько времени тратится на поиски подходящего куска железа. Во-вторых, если дело уже сделано, такое упрямство скорее выставит его дураком, а не меня.

Вместо крика кузнец издал неопределённый звук, похожий на скрежет, и тяжело опустился на корточки. Массивная туша в таком положении выглядела странно, почти комично.

Протянул огромную, покрытую сажей руку и неуверенно ткнул пальцем в одну из стопок.

— Так… значит, это прутки на ножи, — пробасил, скорее для себя. Палец двинулся к следующей куче. — Это… полосы на лемехи. Тонкое — на скобы… А это что за барская роскошь? — с сарказмом указал на самую аккуратно сложенную горку.

Я шагнул ближе.

— Это сталь, — тихо, но твёрдо. — Ну, или то, что получше простого железа. Обломки клинков, старые зубила, «удачные» куски крицы, которые звенят иначе. Я сложил их отдельно, чтобы не тратить хороший металл на гвозди.

Гуннар замер. Взял с верхушки стопки обломок старого напильника, повертел в руках. Он, конечно, знал, что это сталь. Любой кузнец отличит её от железа по весу и звуку. Но старик никогда не относился к ней как к ценному ресурсу — для него весь металлолом был просто металлоломом. Брал то, что подвернется под руку. Мысль сортировать, классифицировать и использовать материал в соответствии с его свойствами была для него чуждой.

Шумно шмыгнул носом, затем высморкался прямо на земляной пол. С тяжёлым кряхтением поднялся