Крылья и волны - Павел Александрович Шушканов

– В своем мире?

Саваж отмахнулся.

– Долгая история. Я могу рассказать, где он прячется, только вы с ним не справитесь. Даже не думайте об этом. Иначе ваша жизнь быстро закончится в его щупальцах и клюве. Но ведь вы не за этим, так? Тогда почему вы здесь?

Рой обернулся на дверь. Она была закрыта на задвижку, но все равно хлопала под порывами ветра. Ливень хлестал по окну, а за ним колыхалось ревущее темное море.

– Шторм будет, – сказал Саваж.

– Дирижабль. Несколько дней назад на этом острове останавливался рейсовый дирижабль «Сома», сбившийся с курса. Никто на острове не видел его, но арифмометры указывают…

– Я тоже не видел, – Саваж потянулся к чайнику. – Но я вам верю. А арифмометрам нет. Слишком сложные машины, чтобы внушать доверие.

– Понятно, – сказал Рой. Последняя надежда узнать что-либо про мертвый дирижабль растаяла. Саваж походил на тех людей, которые знают все и обо всем, но, если даже он не мог помочь, значит визит сюда действительно был глупым, как и поездка на остров. Двухсотметровая махина в небе, которую никто не видел. О чем он только думал?

– Тут нет стыковочных мачт, – продолжил Саваж, – а ветра довольно сильные. Даже конкордийские корабли предпочитают оставаться за Грядой, а сюда добираются на катерах. Вам бы узнать у пограничников, но боюсь, они ничего не скажут.

Действительно, «Сома» могла зависнуть над морем или скалистой грядой в нескольких кватрумах или километрах отсюда. Но незнакомцев, оказавшихся на острове, точно должен был кто-нибудь помнить.

– Из незнакомцев тут появляются только конкордийские патрули. В последнее время все чаще, с тех пор как появилась новая пограничная платформа к югу отсюда. Они уже давно хозяйничают здесь, хоть Иль и не их территория. Впрочем, какая разница – Республика, Конкордия… Однажды я даже мечтал, чтобы мальчик перебрался туда с этой унылой скалы. Он был умным и очень способным.

Саваж вздохнул и побрел к стеллажам. На пол посыпались какие-то сувениры, старые книжки. Наконец он извлек из бумаг кусочек пожелтевшего картона.

– Вот. Его формуляр, все еще храню. Марес Кассини. Мальчику не следовало оставаться здесь. Даже рождаться тут не следовало. У него было бы блестящее будущее на материке или на архипелаге.

– Я так и не спросил, что с ним стало.

– Он умер. Утонул. Его похоронили прямо тут на острове, за маяком и я сам кинул в яму горсть земли, – Саваж снова вздохнул и опустился за стол. – А еще я надеюсь, что он все же стал великим путешественником. Как Лагранж.

Старик был явно не в себе.

Рой почувствовал себя неуютно. Следовало попрощаться и уйти, но Саваж продолжал.

– Вы слышали и нем? Жерар Лагранж – путешественник, толкователь, капитан. Марес просто боготворил его. Прочитал все, что нашел в моей библиотеке о нем. Особенно любил историю о Большом Сотрясении, когда остров Малый Таур скрылся под водой. Лагранж успел забрать большую часть островитян на корабль, а потом боролся с огромной волной и чудовищной силы водоворотами, грозившими затянуть его корабль на самое дно. Он спас всех. После чего всех других капитанов морских судов стали называть эрза-капитанами, поскольку настоящим капитаном считали только Лагранжа.

Эту историю Рой слышал и читал не раз. Но никто и никогда не рассказывал ее с таким блеском в глазах.

– Когда книги закончились, я стал писать истории сам по тем рассказам, которые помнил с детства. О Блуждающей земле, о Грозовом острове, о Корабле-призраке. Я мог бы рассказать их сам, но мальчишка верил только книгам. Историю о ките он прочел последней. Незадолго до того, как полез в этот злополучный грот.

– Грот?

В голове Роя всплыли обрывки воспоминаний из бара в первый день, как он появился на острове. О каком-то гроте рыбаки упоминали.

– Я пошел туда на следующий день. Я должен был убедиться, что это место действительно существует. По местным легендам грот находился прямо под островом, но вход в него был закрыт водами моря даже во время отлива. Зато, когда вода отступала, можно было заметить пещеру в глубине. Таких пещер множество, но лишь одна из них была тем самым гротом. Я искал там, где волны выбросили на берег тело бедного мальчика. Искал каждый день, бродил по берегу во время отлива, вглядывался в глубину. А потом вне просто повезло. Я сорвался с валуна вниз. Все случилось слишком быстро. Вот ты взмахиваешь руками, а потом над тобой уже зеленоватое солнце проглядывает сквозь толщу воды. Справа отвесная каменная стена, внизу темная бездна океана. Я понимал, что не смогу выбраться, ведь плавать я не умел. Зато я видел его – грот в скале. Намного глубже, чем я предполагал. Почти ровный темный овал, в глубине которого поблескивало и искрилось что-то далекое и непонятное. Я не мог разглядеть что это было сквозь толщу воды. Но вот меня толкнуло течением, потянуло прямо к жерлу странного грота. Воздух почти закончился в легких. Я боролся изо всех сил, чтобы не втянуть в себя морскую воду, а меня несло вперед все быстрее. Потом был удар. Я пришел в себя лежащим на каменном полу. Передо мной было озеро, видимо, соединяющееся в глубине с входом в грот, а наверху каменный свод. Но самое главное – я снова мог дышать.

– Вы были внутри грота?

– Да. Но сразу я этого не понял. Поначалу решил, что меня выбросило на берег куда-то под скалы глубокой ночью. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и я увидел тусклые фонари в стенах и под потолком. Они светились очень приглушенным красным светом. В их свете можно было разглядеть два туннеля, уходящих вглубь скалы.

Не знаю, сколько я бродил по этим коридорам. Изредка касался стен руками и чувствовал под пальцами не холодный камень, а гладкий металл. Это было невероятно. Казалось, что я сплю. Но в комнате, в которой я оказался в конце коридора, я понял, что это не сон, а кошмар. Там было светлее. Стены светились голубоватым светом, а вдоль них в стеклянных колбах плавали опутанные трубками прозрачные тела. Они были живы и мертвы одновременно, не шевелились, но сквозь их прозрачную, словно у медуз, плоть, я видел, как бежит по из венам белая кровь. Они пугали меня до безумия, но я не мог пошевелиться и продолжал смотреть на них. Потом заметил оранжевый круг