Протокол: Новый Архимаг 5.0 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

но я чувствовал, как силы утекают из меня с каждой секундой. Это была битва воль. Он пытался меня стереть, я отчаянно цеплялся за свое право на существование.

«ПРИМИТИВНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ. УСИЛИВАЮ ВОЗДЕЙСТВИЕ».

Теперь распадаться начало все мое тело. Я видел, как мои ноги становятся прозрачными, как мир вокруг начинает плыть, теряя очертания. Я проигрывал. Моя воля была сильной, но его… его воля была волей самой пустоты. Древней, безразличной, всепоглощающей. Старше самой вселенной.

«Сеня, я… я не могу его проанализировать! Он… он просто… есть! Как закон физики! Как гравитация! Его нельзя победить, можно только подчиниться!» — в голосе Алисы звучало отчаяние.

Подчиниться? Сдаться? Хрена с два.

Я из Нижних Кварталов. Я дрался за каждый кусок хлеба, за каждый глоток воздуха. Я смотрел в глаза смерти и смеялся ей в лицо. И я не собирался уступать какому-то двумерному глюку из другого измерения.

И тут я почувствовал его. Голод.

Не обычный голод, который требовал еды. Это был голод вурма. Древний, первобытный, заложенный в самой основе его существа. Голод не к материи. А к энергии. К самой жизни.

Идея, родившаяся в глубине моего перегруженного мозга, была безумной. Самоубийственной. Но другой не было.

Если ты не можешь победить врага… съешь его.

«Алиса! Вурм! Разбуди его!»

«Что⁈ Сеня, ты спятил⁈»

«ПРОСТО СДЕЛАЙ ЭТО!»

Я почувствовал, как что-то древнее, спящее в моем позвоночнике, зашевелилось. Глаза на спине распахнулись, все до единого. А между лопатками, там, где была его пасть, кожа натянулась и с влажным, чавкающим звуком разошлась.

На моей спине разверзлась бездна. Не просто рот. А воронка. Черная, пульсирующая дыра, которая начала втягивать в себя воздух, свет, саму реальность.

Существо, до этого уверенное в своей победе, на мгновение замерло. Его глаза-галактики сфокусировались на моей спине. И в них впервые за все время промелькнуло что-то, похожее на… удивление.

А потом — на страх.

«ЗАФИКСИРОВАНА НЕИЗВЕСТНАЯ БИОЛОГИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ… НЕ ПОДДАЕТСЯ КЛАССИФИКАЦИИ».

Оно попыталось отступить. Но было поздно.

Голод вурма был абсолютным. Он был сильнее законов физики. Сильнее самой пустоты.

Из моей спины, из черной воронки, вырвались не щупальца. А нити. Сотни тонких, черных, как смоль, нитей, сотканных из чистого голода. Они метнулись к существу и впились в его плоское, геометрическое тело.

Оно закричало. На этот раз по-настоящему. Это был визг существа, которое всю жизнь было охотником, и вдруг само оказалось добычей.

Оно пыталось разорвать нити. Оно било по мне волнами пространственных искажений. Но нити держали. Вурм начал… питаться.

Я чувствовал, как по этим нитям в меня вливается чужеродная, ледяная энергия. Информация. Миллионы лет существования в другой вселенной. Мысли, которые нельзя было понять. Эмоции, которые нельзя было почувствовать. Мой мозг кричал от перегрузки. Мое тело разрывало на части. Кожа трескалась, и из трещин сочился не свет, а тьма.

Я терял себя. Растворялся в этом потоке. Становился… им.

«Сеня! Борись! Не дай ему поглотить тебя!» — голос Алисы был единственным, что связывало меня с реальностью.

Я боролся. Я вцепился в свое «я» всеми силами. В воспоминания о Кире, о родителях, о друзьях. О вкусе молока. О запахе дождя. Обо всем, что делало меня человеком.

Это была агония. Это был ад. Но я держался.

Существо слабело. Его геометрическая форма таяла, как снег на раскаленной сковороде. Его глаза-галактики тускнели. Оно превращалось в чистую энергию, которую жадно поглощал вурм.

Последняя вспышка. Последний беззвучный крик.

И все кончилось.

Черная дыра в небе схлопнулась. Тени, которые сражались со студентами на летающих островах, с визгом растворились в воздухе. Аномалии прекратились.

Обломки зданий с оглушительным грохотом начали падать на землю.

Я стоял посреди разгромленного коридора. Один. Тело гудело, как трансформаторная будка. Из трещин на коже все еще сочилась тьма. Но она медленно втягивалась обратно, затягивая раны. На месте самой глубокой трещины, на груди, остался странный, черный узор, похожий на геометрическую татуировку. Шрам. Память.

Пасть на спине медленно закрылась.

Я посмотрел на свои руки. Они были моими. Я был… собой. Измотанным, раненым, но собой.

Я победил.

«Э-э-э… я не знала, что вурм так умеет… Сеня…» — голос Алисы был полон благоговейного ужаса. Она материализовалась рядом, ее голограмма дрожала. — «Ты… ты только что… съел существо из другого измерения. Просто… взял и съел. Опять ты всякую гадость в рот тянешь. А как же пищеварение? У тебя же сейчас несварение вселенной будет!»

Я посмотрел на нее. И криво усмехнулся.

— Расслабься, Алиса, — сказал я, и мой голос прозвучал глубже, с новыми, странными обертонами. — После энергетиков из автомата и пиццы с ананасами из студенческой столовки… мой желудок переварит что угодно. Даже абсолютную пустоту. Особенно, если она такая… питательная.

Я опустился на колени, тяжело дыша. Голова раскалывалась, словно ее пытались использовать как барабан на рок-концерте. Мегамозг медленно отключался, возвращая мир в привычное, немного размытое состояние. Но прежде чем ледяная ясность окончательно покинула меня, в сознании вспыхнул последний, самый важный образ.

Кира.

«Кира!» — я вскочил, забыв про усталость, про боль, про странный привкус пустоты на языке. — «Она же… она была на том обломке!»

Мозг, все еще работающий на остаточном топливе Мегамозга, мгновенно выдал траекторию падения ее летающего острова. Северо-восточный сектор парка, у старой обсерватории.

Не теряя ни секунды, я рванул туда, перепрыгивая через дымящиеся воронки и обломки статуй. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Я видел ее. Видел ее испуганные глаза. Видел, как она летела навстречу ржавой арматуре. Я спас ее тогда. Но что случилось потом?

«Алиса, она жива?» — мой мысленный голос дрожал.

«Сканирую… — ее голос тоже был напряженным. — Я вижу две слабые биосигнатуры. Очень слабые. Они… они рядом с тем местом, куда упал их обломок. Сеня, быстрее!»

Я бежал. Бежал так, как никогда в жизни. И надеялся, что не опоздал. Я просто не мог опоздать.

Глава 15

Компромис

Я бежал. Бежал так, как никогда в жизни. И надеялся, что не опоздал. Я просто не мог опоздать.

Парк Академии превратился в сюрреалистический пейзаж из ночного кошмара. Огромные воронки дымились на месте клумб. Статуи великих ученых прошлого валялись обезглавленными. Из трещин в земле сочился фосфоресцирующий пар, который пах озоном и чем-то сладковато-гнилостным. Я перепрыгнул через ствол тысячелетнего дуба. Он лежал поперек аллеи, вырванный с корнем, словно сорняк.

«Сеня, женские биосигнатуры прямо по курсу! — голос Алисы в моей голове был напряженным, лишенным обычной иронии. — Пятьдесят метров. Они