Варяг III - Иван Ладыгин

Но Асгейр нахмурил свои рыжие брови.

— Сжечь свой же город… Это жестоко, Рюрик. Слишком жестоко. Люди и так напуганы, бегут из своих домов. Это лишний раз посеет панику и непонимание. Они скажут, что их конунг, вместо того чтобы защищать, сам предает их земли огню.

— Это посеет холод и голод в стане врага, — парировал я, чувствуя, как на меня давит тяжесть этого решения. — А панику мы пресечем железом и словом. Иногда… иногда нужно отрубить палец, чтобы спасти всю руку. Я не могу сейчас объяснить, откуда я знаю, что это сработает. Но я знаю. Это сработало однажды… в другой жизни. Это лишит его инициативы, заставит нервничать, заставит его воинов усомниться в своем предводителе, который привел их на пепелище.

Я видел полное непонимание в их глазах. Но как я мог им рассказать про 1812 год и знаменитый Тарутинский марш-маневр? Про Москву, оставленную и сожженную, что стала могилой для великой армии? Мне оставалось лишь опереться на свой авторитет, на ту легенду, что уже сложилась вокруг меня.

— Второе… — мой палец переместился к побережью, огибая полуостров. — Пока Торгнир будет тащиться по суше, как улитка, наш флот должен сделать то, на что он способен. Лейф…

Могучий и угрюмый сын Ульрика насторожился, наконец-то почуяв долгожданный запах крови.

— Ты возьмешь пять самых быстрых драккаров. И самых крепких, не раненных в последней битве воинов. И отправишься в тыл к врагу.

Лейф хищно оскалился. Я понимал, как сильно ему не терпелось сразиться с вероломным братом.

— Высадишься здесь, — я ткнул пальцем в маленькую, ничем не примечательную бухту в двух-трех днях пути к северу от Буянборга. — И, когда Торгнир объявится, скрытно двинешься вслед за его армией. Держись на расстоянии дневного перехода. Будь его тенью. Его кошмаром, о котором он еще не знает. Всех его разведчиков пускай в расход. Когда Торгнир, измотанный бесконечными стычками, голодный и озлобленный, бросит все свои лучшие силы на штурм наших стен… Ты ударишь ему в спину.

Лицо Лейфа озарила довольная улыбка. Он наконец-то увидел в моем плане безжалостную и сокрушительную логику военной стратегии.

— Я вырву ему сердце и преподнесу тебе его в дар, конунг. — тихо пообещал он.

— Но как мы выстоим, Рюрик? — вмешался Торгрим. Его умные внимательные глаза скользнули по карте и задержались на Буянборге. — Допустим, Лейф ударит им в спину. Но чтобы это случилось, мы должны продержаться. Да, мы будем за стенами. Но эти стены… — он скептически хмыкнул. — Я их латал вчера. Я знаю. Сильный натиск, таран — и они сложатся, как карточный домик. У них численность. У них свежие силы. Они нас просто задавят, как муравьев. Как мы продержимся те несколько дней, что нужны Лейфу, чтобы подойти?

— А мы и не продержимся в честном бою у ворот. — не увиливая, признал я. — Мы не сможем надолго остановить их у частокола…

Я снова склонился над картой, мой палец заскользил по лесистым холмам и извилистым тропам, что вели к Буянборгу.

— Каждый перелесок на его пути, каждая узкая тропа, где нельзя пройти плечом к плечу, каждый ручей, который придется форсировать вброд, — станет для него кровавой баней. Мы не дадим ему спокойно пройти ни ярда! Мы будем драться грязно. Мы будем драться подло. Мы будем драться так, как не дозволено драться в их песнях о героях!

Я посмотрел на друзей, ожидая возражений. Но их не последовало.

— Мы выставим засады лучников. Смастерим ловушки. У нас будут шипы, вкопанные в тропы. У нас будут подпиленные деревья, что рухнут им на головы. Ночные вылазки маленькими быстрыми отрядами измотают противника. Удар! И немедленное отступление в темноту. Мы будем жалить их, не давая им спать, есть испокойно справлять нужду. Мы заставим их нервничать, злиться, принимать неверные решения. Мы заставим их заплатить за каждый шаг по нашей земле такой ценой, что к моменту, когда они, наконец, увидят стены Буянборга, Торгнир и его армия будут похожи на избитых облезлых и взбешенных псов.

Я вновь поднял взгляд на друзей. Теперь они смотрели на карту немного иначе. В их глазах тлела жестокая и мрачная надежда. Они начинали видеть картину в целом. Не красивую битву, а методичное и жестокое уничтожение врага.

— Наши «рогатки» встанут за стенами, — добавил я, глядя на Торгрима. — Они будут бросать в них камни, пока те не подойдут слишком близко. А потом… — я перевел взгляд на Лейфа. — Потом ты и ударишь. И мы выйдем из ворот. И мы будем жать, как серпы. И не будет никакой пощады.

План был чудовищным. Он требовал железной дисциплины, беспрекословного подчинения, готовности жечь свои же дома и вести недостойную войну (по мнению многих, «настоящих» викингов). Но это был единственный шанс. Единственный путь к победе с минимальными потерями.

Эйвинд первым нарушил молчание. Он хмыкнул, и его знаменитая, бесшабашная ухмылка озарила его бородатое лицо.

— Грязно… Подло… Мерзко… — перечислил он с явным удовольствием. — Я всегда знал, что ты опасный человек, Рюрик! Но чтобы настолько? Слава богам, я на твоей стороне! Прямо сердце радуется! И мне уже не терпится приступить к делу! Но сперва… Сперва мы выпьем, и ты споешь нам свою самую лучшую песню!

Глава 7

Духотища стояла такая, что хоть березовым веником отбивайся. Уши невольно сворачивались в трубочку от жара.

Я стоял посреди кузницы, и терпкий зной расплавленного металла обжигал глотку. Воздух плющился от ударов тяжеленных молотов, слышался шипящий звук железа, окунаемого в бочку с водой. Отрывистые команды Торгрима заковыристой бранью вонзались в уши.

Я с трудом опирался на грубый дубовый посох: проклятая нога, несмотря на все зелья и примочки вёльвы, по-прежнему горела огнем и напоминала о цене, которую я заплатил за этот трон.

Юные подмастерья Торгрима кружились передо мной в танце созидания. Они вытаскивали из бочки первые зазубренные шипы. Вода бурлила, металл шипел, выпуская злые и едкие клубы пара. Заготовки выходили на свет уродливыми искривленными вещицами и походили на кости какого-то доисторического чудовища.

За стенами кузницы слышалось бурление города. Он кипел, как гигантский котелок Бабы-Яги.

Где-то там, за горизонтом бухты, Эйвинд и Берр, оседлав драккары, шли в холодные морские дали, к обреченному Гранборгу.

Лейф с нашими лучшими закаленными в боях рубаками, наверняка, уже скрывался в суровых северных лесах, чтобы стать тенью и кинжалом в спину надвигающегося Торгнира. Астрид с женщинами и стариками плела у большого дома маскировочные сети