Варяг III - Иван Ладыгин

Глава 8

Ветер острыми крыльями срывал с неба свинцовые тучи. Он свистел морской солью и большими переменами, врывался в мерный такт боя барабанов и трепал волосы очевидцам.

Вигго стоял на краю дубового причала и ощущал этот реквием в подошвах сапог, в висках, в каждой напряженной жиле своего тела. Весь его народ, от мала до велика, толпился на берегу, обратив лица к фьорду.

В его глубине, подобно гигантскому погребальному костру, пылал драккар.

И это был флагман его отца. Ладья, чей носовой дракон повидал берега южных держав, перед которым трепетала половина всех западных ярлов! Теперь она была лишь гигантским факелом, освещавшим воду и лица скорбящих. Едкий и густой дым стлался по воде, заволакивая фьорд тёмным саваном.

Харальд Прекрасноволосый, Конунг Объединитель, Железный Вождь Севера, отправился в свою последнюю битву. С гнилой занозой в боку! Говорили, что, умирая, Бьёрн Веселый вогнал ему в подмышку обломок стрелы. Пустяковая рана. Царапина. Но она загноилась, отравила кровь и разум, превратив последнее плавание в агонию. Старый конунг не выдержал. Он сгорел в лихорадке быстрее, чем его корабль в водах родного фьорда.

Они потеряли всё. Две трети флота. Столько же людей — убитыми, ранеными, оставшимися гнить в болотах Буяна или томиться в цепях у какого-то выскочки-трэлла! Это была катастрофа. Страшный сон наяву и унижение. Но самый настоящий хаос был только впереди. Вигго чувствовал его всем своим нутром. Власть свободно висела в воздухе и ждала своего нового хозяина. И стая стервятников уже кружила неподалеку.

Он медленно повернул голову. Чуть поодаль, у самой кромки воды, стояли его «любимые» братья.

Бритт был его близнецом… Темноволосый, с такими же, как у Вигго, холодными серыми глазами-льдинками. Но где в глазах Вигго плескалась ярость, в глазах Бритта лежала спокойная, незыблемая уверенность. Он вылез из утробы матери первым. Всего на несколько минут, но этого хватило, чтобы навеки заклеймить его «старшим». Первым в очереди на трон.

Стоявшие за ним Дейн и Ивар были лишь бледной тенью близнецов. Младшие… Баловни, познавшие вкус крови и женской ласки лишь совсем недавно. Они никогда не думали о будущем. Их мир ограничивался сегодняшним днем, полной кружкой эля и звоном монет в кошеле.

Дейн смотрел на горящий корабль с искренним, щемящим горем. Ивар — с подавленной яростью: он крепко сжимал рукоять ножа, которым никогда никого не убивал. Разве что хлеб нарезал… Слабак…

Вигго не мог позволить себе роскоши скорбеть. Скорбь — удел слабых. Для стариков, женщин и таких вот дураков, как Дейн. Он был вторым в очереди на трон. Но по праву силы, ярости и воли — первым! И он не отдаст власть братьям, которых так сильно презирал.

Небрежной и размашистой походкой он направился к родственникам. Они заметили его приближение и разом напряглись, будто волчья стая, учуявшая чужака. Бритт невольно положил ладонь на рукоять своего топора.

«Боишься, братец? — с наслаждением подумал Вигго. — И правильно делаешь».

— Вигго… — хмуро бросил Бритт вместо приветствия.

— Братья мои! — Вигго оскалился, но улыбки в его голосе не было. Лишь сталь и лед. — Печальный день для всего нашего рода. Мать забрали боги… Теперь вот и отец отправился к ним. Что же будет с нами?

— Я позабочусь о нас, — голос Бритта был спокоен и тверд. В нем звучала та самая уверенность старшего, которая бесила Вигго больше всего. — Главное — держаться вместе!

— Сильно сомневаюсь в этом… — фыркнул Вигго, окидывая брата презрительным взглядом. — Ты ведь даже о своем члене позаботиться не в силах. Сколько у тебя по округе бастардов-то бегает? Пятеро? Шестеро?

Бритт побледнел. На скулах заиграли желваки.

— Уж точно поменьше, чем у тебя, «брат», — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

— Может, не будем сейчас ссориться? — тихо встрял Дейн. — Хотя бы сегодня потерпите…

— Не лезь! — рявкнул на него Вигго, при этом не отводя взгляда от Бритта. — Старшие братья решают очень серьезные вопросы. — затем он перевел взгляд на Ивара. — Верно, младший? Хочешь видеть конунгом его? Этого тщедушного мечтателя?

Ивар с мрачным лицом медленно покачал головой.

— Мне плевать, кто из вас станет конунгом, Вигго. Я скорблю об отце. А вы… — он с нескрываемым отвращением посмотрел на обоих, — катитесь к Хель!

Он резко развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь, расталкивая застывшую в почтительном ужасе толпу. Дейн, слегка помедлив и бросив на близнецов потерянный взгляд, поспешил за ним.

Бритт и Вигго остались одни в центре застывшего молчания.

— Я — старший… — тихо, но отчетливо произнес Бритт. — Я — наследник отца по праву крови и закона. Смирись. Я буду править.

— Ага! И обречешь наш народ на жалкое прозябание и забвение… — Вигго шагнул вперед, сократив дистанцию до полушага. — Нет уж, братец. Править тебе или нет — решит не утроба нашей матери, из которой ты первым выбрался на свет… А боги! И сила!

С этими словами он презрительно хмыкнул, развернулся и пошел прочь, ощущая на спине ненавидящий взгляд брата. По его лицу ползла хищная, самодовольная улыбка. Теперь нужно было готовиться к тингу. А, может быть, даже и к хольмгангу…

Он проходил мимо покосившегося домишки рыбака, когда сзади послышался свист рассекаемого воздуха. Инстинкт заставил его резко пригнуться. Тяжелый боевой топор с оглушительным треском вонзился в бревенчатую стену в паре дюймов от его головы.

Вигго медленно выпрямился и обернулся. Бритт стоял в десяти шагах, грудь его ходила ходуном от ярости.

— Я — истинный наследник Харальда! — крикнул близнец.

Вигго холодно усмехнулся, выдернул оружие из бревна и тихо прошептал:

— Это мы еще посмотрим, братец… Еще посмотрим. И… Спасибо за топор! Скоро я вгоню его тебе в башку…

* * *

Утро сверкало золотисто-оранжевым веером. Солнце ласковой щекоткой пробегало по скулам, дергало веки, целовало в лоб…

Я стоял на импровизированном плацу перед «казармами» и опирался на дубовый посох. Передо мной стояла орава пленных. Их было чуть менее сотни. Грязные и оборванные, но с горящими глазами. Они переминались с ноги на ногу, скалились, сплевывали сквозь щели в зубах, хрипели и покашливали — издавали те самые мужские звуки, которые обычно слышат жены по утру…

За моей спиной, выстроившись в грозную молчаливую шеренгу, стояли мои буянцы. Две сотни добрых рубак, только что вернувшихся с утренней муштры Асгейра. Они стояли не шелохнувшись, но в их позах читалась готовность в любой миг превратиться в смертоносный механизм. Стоит ли говорить, что я ни капли не переживал за свою безопасность?

Тишина затягивалась, и