Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

— Воинов Ягуара? Нет-нет, они боятся, что он снова вызовет горячие камни из гор, как уже сделал однажды. Он это сделал, чтобы отрезать нашу долину от внешнего мира.

«Вот уж повезло так повезло — единственный сочувствующий, и тоже чокнутый», — подумала Мартинс.

А человек между тем продолжал:

— Но я говорю, это ложь. Я видел те машины, что он привез сюда много лет назад, — он их прячет вокруг долины. Он говорит, они нужны, чтобы предсказывать землетрясения, но он врет: это он делает так, что сотрясается земля и извергается лава. Это все его машины, а вовсе не выдуманные боги!

Стражник прокричал что-то на своем языке, и прислужник съежился и засеменил прочь.

— Что он сказал? — спросил Дженкинс.

— Мы в руках Великого и Могучего Оза, Топс, — ответила Мартинс с горькой гримасой. — Боюсь только, что наш волшебник совсем не добрый, а это, к сожалению, не Канзас.

— Черт возьми!

«Вот как раз подходящий момент, чтобы сделать решительный бросок, — думала Мартинс, — если бы это было кино. Один из наших рывком выхватил бы оружие…»

Она как-то смотрела старое-старое видео о чем-то похожем: один сопляк каким-то образом перебросил видеогероя в реальный мир и тот убил этого придурка или что-то вроде того.

На самом же деле, когда на десять разоруженных солдат направлены автоматы, они представляют собой всего лишь потенциальную котлету. Дверь в решетке была такой узкой, что зараз в нее мог протиснуться только один человек, а в узких оконных прорезях в другой стене были установлены гранатометы.

Дженкинс почти неслышно прошептал:

— Мы могли бы наложить прямо себе в ладони и забросать их дерьмом.

— Сохрани его до лучших времен, Топс. Дождемся капитана. Хоть я нас в это впутала, не надо усугублять положение.

Хотя странно, что прошло уже столько времени, а Марк III все еще сюда не добрался. После… смерти Вонга один раз дрожала земля, и с тех пор уже несколько часов ничего не происходит.

Она отошла от толпы остальных пленников. Чужие руки протащили ее через узкую дверь и с лязгом захлопнули ее у нее за спиной, потом сорвали рубашку, и она осталась в одних трусиках. Кто-то связал ей руки сзади и вывел наружу.

Солнце ослепительно сияло; на свежепокрашенные грани пирамиды, перья, нефритовые и золотые украшения и цветистые одежды жрецов тоже было больно смотреть. Но она не обращала на них внимания и не отрывала взгляда от горизонта и от дымящейся вершины вулкана, высившегося над городом. Сердце, казалось, билось само по себе.

«Чокнутый ублюдок», — подумала она, сделав первый шаг. Камень был теплым и шершавым; двадцатью ступеньками выше он стал липким. Она чувствовала запах крови, подсыхавшей под лучами жаркого солнца, и слышала, как гудят мухи. Вокруг импровизированного алтаря были кровавые лужи и валялись простыни; она подумала, что по окончании строительства они, наверное, воздвигнут нечто более величественное, но пока считали, что сойдет и простая известняковая плита.

На самой вершине ждал Обрегон. С него смыли кровь после того, как он сбросил кожу Вонга.

«Как змея», — довольно легкомысленно отметила она про себя.

— Хозяин Горы, — произнесла она чистым звонким голосом. Он нахмурился, но песнопения стали тише (хотя вопли, наверное, не произвели бы такого эффекта). — За мной придет Гора, которая ходит!

Обрегон отрывисто махнул рукой, и грохот барабанов заглушил все остальные слова. Еще один знак, и жрецы разрезали веревки на руках и положили ее спиной на алтарь, потянув конечности в стороны так, что кожа чуть не затрещала. Кожа… хорошо хоть не достали ножи для свежевания.

— А ты смелая, — произнес старик, приблизившись к ней и вытаскивая широкий обсидиановый нож. — Но твой танк сейчас погребен под стофутовым слоем лавы, и вход в долину снова закрыт. — На голове у него покачивались перья, а длинные серебристые волосы местами слиплись и заскорузли от высохших коричневых брызг. — Передай Солнцу…

— …что ты долбаный лунатик! — скрежетнула зубами Мартинс, мучительным усилием приподнимая голову, чтобы взглянуть ему в лицо; солнце склонилось к западу, и над зубчатой полосой гор была видна только что взошедшая яркая Венера. — Но зачем, зачем вся эта ложь?

Медленно подняв нож, Обрегон ответил ей по-английски:

— Моему народу требовалось нечто большее, чем просто лекарства и инструменты. Даже большее, чем машина, при помощи которой можно было держать под контролем выход подземного газа. Им нужно было верить в своего защитника. — И шепотом добавил: — Мне тоже.

Острие ножа легко коснулось ее тела под левой грудью и взлетело для удара.

Брап.

Сверхскоростной удар, раздробив руку Обрегона, одновременно прижег рану. От его силы старик закрутился волчком, но на очередном круге его голова отлетела в сторону.

Один из жрецов отпустил ее левую ногу и схватился за свой собственный нож. Мартинс крутнулась на ягодицах и ударила ногой в лицо другого жреца. Кость хрустнула под ее пяткой. Того, с ножом, что-то сбило, и он пропал в сумерках сгущающейся ночи. Еще одна рука сжала ее запястье; она резким умелым движением высвободила его, быстро вскочила, выбросив вверх свободную руку и ударив снизу по носу последнего жреца. Он свалился на липкий от крови каменный стол с утопленной в мозг переносицей.

Мартинс выпрямилась и подошла к началу лестницы, спускавшейся по грани пирамиды. Она единственная осталась в живых из всех, кто был на вершине. Внизу металась и вопила толпа, а дальше…

Гора, которая ходит. Именно на нее он теперь и был похож, покрытый толстой лавовой коркой от верхушки до ограничителей гусениц. Она остывала и твердела, дымилась и обрывалась каплями, как горячий воск. Сквозь нее торчали несколько антенн и дула пулеметных орудий. Двух гусениц недоставало, и машина делала на это перерасчет.

— Свет, — шепнула Мартинс.

Ослепительное бело-голубое сияние вырвалось из Боло, и он стал гигантской темной громадой, ползшей вперед и сотрясавшей землю. Благодаря этому свету прожектора сама Бетани засветилась; она не различала в подробностях, что происходит на площади внизу, но видела, что и простые жители, и Воины Ягуара пали ниц.

Бетани Мартинс, все тело которой было забрызгано каплями крови, костного мозга и мозгов, вскинула обе руки над головой, сжав кулаки. Она вдруг разом вспомнила и их вероломство, и вопли Вонга. Одно ее слово, и в радиусе десяти миль здесь не останется ни одного живого существа.

Потом она подумала о голоде, грабежах и разбоях, о трупах в канавах, пожираемых крысами или самими людьми.

— Им нужен защитник, в которого можно верить, — пробормотала она себе под нос. — Только он должен быть в своем