Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

ВМФ непобедим!

Всех врагов мы разбомбим!

Мы живём уж 300 лет!

Круче нас на свете нет!

Служим мы в военном флоте!

Это круче, чем пехоте!

Вахту дружно мы несём!

И Россию сбережём!

А ещё такую, которую сама слышала в военном городке, где служил папа:

Нам запреты нипочём,

Открываем дверь плечом.

Все кто против, пусть бегут

Это русские идут.

Парни запомнили, Речёвку про ВМФ полностью переделали, причём сами переделали. А вот вторую почти оставили такой, только пару слов заменили:

Нам запреты нипочём,

Открываем дверь плечом.

Все кто против, пусть бегут

Палатины у вам идут.

Вот так они бежали строем и горланили речёвки. Одно слово, засранцы, но мои засранцы, любимые!

Поглядывала на Дашу. Княжна сидела на стульчике, пила из кружки морс, держа её обеими ручками. Рядом стояла девушка из прислуги. Напившись, Даша отпустила кружку. Девушка перехватила её и унесла. Малышка запихала в рот соску, начала сосать, одновременно глядя на моих подопечных. Когда парни убежали, вытянула ручку им в след, выплюнула соску и проговорила:

— Тятя?

— Да, моя хорошая, побежали соколики. Горланят речёвки во всё горло и всё им не почём! Скоро прибегут назад. — У неё либо сяся, либо тятя. Ну и мама ещё говорить начала.

Даша вновь засунула соску в рот и теперь смотрела на моих девушек. Я тоже наблюдала. Потом сказала:

— Айтан, возьми опекунство над Сашей. Будешь учить её сабельному бою. У тебя очень хорошо получается.

Потом сама постучала с девушками палками, а когда прибежали парни и с ними ещё.

— Всё, молодёжь, тренировка окончена. Всем спасибо. Теперь утренние водные процедуры и привести себя в порядок. Только после этого завтрак. И Божена с Никифором поднимайте, в Кремль со мной поедете.

Забрала Дашу и пошла в терем. На крыльце стояла маман. Смотрела на меня с осуждением.

— Ляксандра, ты же Великая Княгиня и Царица Ливонская. Целая енерал! А скачешь с ними. Как бы потери чести не было. Фёдор то сказывал, бояре в Думе недовольны.

— Не будет, матушка. А то, что недовольны, это их дело. А у меня такие правила и менять их я не собираюсь. Из этих бояр кто-нибудь хоть один боевой корабль построил на свои деньги? Нет, матушка. А битву хоть одну выиграл? А европейский флот хоть один разгромил? Тоже нет, матушка. А я, женщина, всё это сделала и ещё сделаю. У меня в Ливонии почти 20 тысяч войска, да ещё боевая эскадра кораблей стоит, готовая выйти в море. А если я призову татар верных мне и калмыков, то у меня больше ста тысяч сабель будет. У кого из бояр такое есть? Ни у кого, матушка. Вот и пусть молчат, даже если и недовольны. К тому же, пока моего супруга, Великого Государя в Москве нет, я за него принимаю решения. Пойдём лучше, матушка, поснедаем. А то мне в Кремль ехать, золото с серебром в казну государеву сдавать. Да разбираться, что здесь и как⁈ Да Василию письмо ещё писать нужно, где всё ему рассказать о походе своём.

Маман махнула рукой.

— Делай, как знаешь. Ты Великая Княгиня Московская и Царица Ливонская, тебе лучше знать. А Фёдор то с утра уехал в свой приказ то. Поел совсем мало.

— Матушка, у Фёдора Мстиславовича дело государево. Очень важное.

— Да ладно, что я не понимаю, что ли? Пойдём, Ляксандра, поснедаем. И своих зови, фрейлин, прости Господи. Девки то твои, все с тебя пример берут. Тоже в штанах, сапогах и в кителях разъезжают. Отродясь такого на Руси не было.

— Теперь будет, матушка. Не серчай, всё будет хорошо. Новые времена наступают. Тебе самой то в Корпус не надо?

— Надо. Вас вот покормлю, да поеду. Проверить надо, что там купчины привезли для отроков. Посчитать надо всё, проверить.

— Матушка, вот ты про форму одежды мне попеняла, а сама в кителе ходишь, с погонами. — Я улыбнулась, глядя на свекровь. Та тоже в ответ, но отрицательно покачала головой.

— В кителе, но не в штанах же. Юбки у меня вон какие. И на коне не скачу. Ладно, пошли, чего уж тут.

Когда я сполоснула руки, лицо. Обтёрлась влажным полотенцем по пояс, оделась и пришла в трапезную, маман опять завел пластинку.

— Всё равно, Ляксандра, дочка, не понимаю я много у вас с Еленой. Ладно ты, к твоим причудам привыкли. А Елена⁈ По утрам в одном исподнем на пол ложиться и ноги вверх задирает.

Даша сидела на своём стульчике. Мы завтракали в, так сказать, малой трапезной, одни женщины. Мужчины ели в большой. Ленка посмотрела на свекровь.

— Матушка, это она пресс качает, чтобы стан её опять тоньше стал. — Сказала я.

— Стан тоньше! Двух детишек мужу родила. Какой здесь стен тоньше? Чай не девка уже. Жёнка должна быть дородной.

— Матушка! — Возмущённо воскликнула Елена. Та махнула рукой.

— Что, матушка, дочка? Вася вон радуется, что ты дородней стала. И правильно. Мужу то, что главное? Чтобы было за что жёнку подержать. К тому же, чай не голодранцы какие безродные, чтобы худыми ходить. Худая, значит больная.

— Не согласна, матушка. — Тут же сказала я, опережая Елену. — Дородность не всегда показатель хорошего здоровья. А что, разве раньше Василию не за что было у Елены подержаться? Что-то я этого не замечала. — Я усмехнулась. Маман тоже. Кивнула.

— Было. Но я же говорю, чай не девка уже. Но это ладно, бог с ней. И я всё понимаю, что Елена что-то там делает с этим пропойцей Маркусом. Всё же боНбы с пушками тоже нужны. Но, Ляксандра, посмотри, что она себе на руках нарисовала! На ногтях!

Мальчишки — Славка с Андрейкой сидели с нами за столом и уминали кашу. Оба захихикали. Ленка хотела что-то сказать, но я покачала отрицательно головой, глядя на неё.

— Матушка, — обратилась я к свекрови, — несмотря ни на что, посмотри на её руки. Лена вытяни. — Ленка вытянула руки ладошками вниз. — Она не сидит дома у окошка и не лузгает семечки целый день. Не моет кости кому-то языком, как это делают многие боярышни и боярыни, если не заняты домашними делами. Елена создаёт оружие для русской армии. И кроме оружия много, что создаёт. Ты это