Повелители Чёрного леса - Геннадий Петрович Авласенко

было уже не до него. Прямо на молодого воина, отведя меч для смертельного удара, мчался новый противник. Все преимущества были на его стороне, ибо Глен даже не успевал полностью развернуть лошадь для отражения стремительной этой атаки. Невольно пришлось самому извернуться в седле и в такой вот неудобном положении попытаться отразить вражеский меч. И Глен с замиранием сердца понял вдруг, что и этого не успевает, что ещё мгновение – и острая полоска чужого меча врубится в его голову и старый, тронутый ржавчиной отцовский шлем не послужит ей более надёжной защитой…

Но ничего этого не произошло. Сверкнула вдруг сбоку полоска другого меча… и вот уже мимо Глена проскакала просто лошадь без всадника. А сын Волка, опуская окровавленный меч, вновь исподлобья взглянул на Глена.

– Теперь мы квиты! – проговорил он с характерным акцентом. – И ты мне ничего не должен!

– Как и ты мне! – сказал Глен и, чуть приподнявшись на стременах, внимательно огляделся по сторонам.

Основная битва откатилась куда-то в сторону, там, в густых клубах пыли бешеным намётом проносились лошади, взлетали и вновь опускались на чьи-то головы блестящие полоски мечей… но определить, какая же из сторон одерживает сейчас верх, было совершенно невозможно…

– Смотри! – закричал вдруг юноша из волчьего племени, обращаясь к Глену. – Там, справа!

Глен обернулся и увидел вдруг, как из-за пологих холмов выплеснулась на равнину густая конная лава, как она, раздавшись чуть в стороны, помчалась сюда, к ним. И впереди всех, на белоснежном скакуне мчался Стив… и меч над его головой напоминал сплошное сверкающее зарево.

– Стив! – с ненавистью и одновременно с каким-то даже восторгом выкрикнул Глен, пришпоривая коня. Он помчался навстречу Стиву, вернее, чуть наперерез ему, он мчался, горя жаждой мести, и воин волчьего племени мчался следом – но они были лишь вдвоём против сплошной конной лавины, а значит, жить им оставалось всего лишь считанные мгновения. Но не об этом сожалел сейчас Глен – единственное сожаление его было о том, что он, возможно, так и не успеет достичь вражеского предводителя, сразиться с ним один на один в честном бою…

– Стив! – что есть силы закричал Глен. – Повернись в мою сторону, трус! Я вызываю тебя!

Но Стив, скорее всего, даже не расслышал отчаянного этого крика-вопля. Он проскакал мимо в каких-то двадцати шагах от Глена, а вслед за этим сразу несколько воинов оказались вдруг совсем рядом с юношей, и сразу несколько мечей взметнулось над его головой.

Понимая, что это ему вряд ли удастся, Глен, тем не менее, попытался хоть как-то отразить их, и частично ему это удалось, тем более, что воин из волчьего племени был уже совсем рядом. Но один из ударов всё же достиг цели…

Удар был нанесён с такой силой, что старый отцовский шлем (а впрочем, какой же он отцовский, его ещё безусым юнцом привёз как боевой трофей из первого своего набега дед Глена) не выдержал и раскололся надвое. Впрочем, главную задачу шлем всё же выполнил, чуть изменив траекторию падения меча. Из-за этого меч ударил юношу не остриём, а скользяще, почти плашмя…

Из обширной раны на виске обильно хлынула кровь, но Глен в горячке боя даже не заметил этого. Охваченный неистовым порывом и желанием всё же пробиться к ненавистному врагу, он рубил, отражал удары, снова рубил… и всё это время чуть впереди его маячила волчья шапка его единственного союзника в неравном этом бою…

А потом вражеский водоворот их окончательно разделил, и Глен остался в полном одиночестве среди превеликого множества врагов. И не оставалось больше сил, и рука не в силах была больше держать меч, не то, чтобы взмахнуть им. А из множества ран на голове и теле сочилась кровь… и, наконец, страшный удар палицей в затылок выбил Глена из седла и он упал на землю, под лошадиные копыта.

И тут же потерял сознание…

Очнулся Глен от боли. Тупой, ноющей боли во всём теле, и оттого ещё, что кто-то лил воду ему на голову и плечи. Вода была тёплой, с чуть гниловатым привкусом, но всё равно мягкое прикосновение водяных струй к пылающему болью лицу и телу было невыразимо приятно. Потом вода перестала литься, и чья-то невидимая рука осторожно похлопала Глена по щеке.

– Как ты? – произнёс прямо над ухом юноши чей-то голос. – Очнулся?

Открыв глаза, Глен некоторое время видел перед собой только смутный размытый силуэт. Потом зрение постепенно восстановилось, и размытый силуэт оказался юношей, незнакомым и в то же время кого-то явно напоминающим.

– Очнулся? – повторил юношу и, улыбнувшись, добавил: – Значит, жить будешь!

И только теперь Глен его узнал. Это был всё тот же молодой воин из племени Волка, вместе с которым они бросились в последнюю свою безнадёжную атаку, просто Глен не сразу узнал его без характерной лохматой шапки.

И надо же такому случиться: оба оказались живы…

– Где мы? – прошептал Глен запёкшимися губами, тщетно пытаясь повернуть голову и осмотреться.

– В плену!

Улыбка моментально исчезла с лица юноши, губы плотно сжались.

– Мы проиграли битву, – сказал он мрачно. – Тут все, кто остался…

Застонав от боли, Глен всё же нашёл в себе силы чуть приподнять голову и осмотреться вокруг.

– Это все?! – прошептал он, вновь опускаясь на землю. – Все, кто выжил?

Вокруг них сидели или лежали люди, все безоружные, без кольчуг и шлемов, а многие даже босые. И всего-то их было несколько десятков человек, не больше…

Несколько десятков из двух с половиной тысяч!

– Погибло не так и много воинов, – всё так же мрачно буркнул юноша из волчьего племени. – Многие трусливо бежали ещё в разгар битвы, и их не преследовали. Говорят, сам Стив отдал такой приказ: не преследовать бегущих. И правильно – трусы для него не опасны…

– А остальные? – нетерпеливо перебил юношу Глен. – Те, кто не побежал…

– Остальные сами сдались, проклятые ублюдки!

Слова эти юноша почти выкрикнул, и столько боли и ненависти было в этом его возгласе, что Глен ничего не стал переспрашивать. Он лишь, вновь приподняв голову, внимательно осмотрел горстку понуро сидящих людей.

– Ты не понял, – уже значительно спокойнее произнёс юноша. – Я не имею в виду этих несчастных! Они, как и мы, попали в плен не по своей воле. Но были и такие, что сами перешли на сторону врага ещё в разгар боя! Вон, кстати, идёт один из них, видишь?

– Помоги мне сесть!

Сделав над собой усилие, Глен с помощью юноши сел. И сразу же увидел того, о ком шла речь. Медленно,