Седьмой - Сергей Лукьяненко

— Да, — сказал я.

Майор кивнул и экраны погасли. Снизу, из открытых лифтовых люков, донесся лязг и скрежет транспортных лент. От стены отделились и неуклюже двинулись к лифтам болваны.

— Ты стреляла торпедой? — спросил я Анну.

— На симуляторах, — ответила она и облизнула губы. — Извини.

Обычно мы используем ракеты (причем не с термоядерным зарядом). Торпедами у нас называют тяжелые ракеты, предназначенные для атмосферных боев. Они лучше приспособлены для полета в атмосфере Юпитера, у них есть небольшие крылья, и они могут выдерживать внешнее давление до тридцати атмосфер.

Очень своеобразное оружие.

— Мы не запалим Юпитер? — спросил задумчиво Джей. И сам же хихикнул, представив себе картину.

На экране опять появился Мейсон.

— Морозов! Я распорядился снарядить «пчел» из третьей серии. Там усиленная радиационная защита… если уж вы собрались спускаться к самому Юпу.

Я кивнул. Третья серия была экспериментальная, умники пытались максимально усилить биологическую защиту, но потом посчитали экономический эффект ничтожным. Даже не знал, что у нас еще осталось четыре «пчелы» третьей серии. Летали мы на безотказной второй и экспериментальной четвертой (кому что нравилось, везде были плюсы и минусы). Но нет же, Мейсон откопал рабочие тройки, молодец.

Вряд ли это поможет, конечно, смертельную дозу мы хватанем. Даже если вернёмся, всё равно скоро скопытимся и ждёт меня хиленькая тушка восьмого.

— Сейчас будет доктор, получите порцию радиопротекторов. «Пчёл» обработают полимерной пеной.

— Да не спасёт, — буркнул Паоло.

— Считайте, что это эксперимент, — осклабился Мейсон. Он, похоже, согласовал наш вылет и груз ответственности с него спал. — А то наши клонари воют от количества потерь… Хелен!

— Я лечу, — неожиданно сказала она.

— Ты уверена?

Я покосился на Хелен. Она не в стоп-листе, иначе бы её не выпустили. Но к чему тогда вопрос?

— Ангел мой призвал меня, — сказала Хелен твёрдо.

Мейсон вздохнул и снова уставился на меня.

— Морозов, я ничего не понимаю. Почему ты командуешь — тоже.

Я пожал плечами.

— Постарайтесь вернуться сами, — попросил Мейсон. — Надоели ваши невинные детские мордашки. Даже пива с вами не выпить после полёта!

Я ухмыльнулся. Мейсон молодец, знает, как подбодрить.

Один из лифтов зашумел — в проёме показался чёрно-жёлтый горб «осы». Мы молча смотрели, как тяжелый истребитель поднимается на взлётку. Вопреки правилам к нему уже был подвешен огромный обтекаемый контейнер с торпедой. Реально тяжелая, сто двадцать мегатонн. Я сглотнул, представляя себя встающий в атмосфере Юпитера стокилометровый гриб.

Такой хрени мы ещё не творили!

В проходе послышались гулкие стуки подошв. Как всегда, если взрослые торопились, они бежали, прыгая на два-три метра. Вот появились два молодых врача с белыми саквояжами, за ними, чего я не ожидал, психолог Инесса Михайловна.

А следом, и вот тут я совсем не удивился, полковник Уильямс.

Мы сидели на стальной лавке рядком, в одних трусах, а врачи молча вкалывали нам радиопротекторы. Одна ампула, вторая… это быстро. Но третью полагалось вводить медленно. Анна и Хелен, как девочки, свою дозу получили первыми, сейчас кололи мне и Паоло. Шприц был здоровенный, на десять миллилитров, врач вколол иглу в локтевую вену и теперь медленно давил на поршень.

— Святик, ты первый раз полетишь командиром группы, — сказала Инесса Михайловна. Она плавно раскачивалась на носках, будто балерина в свинцовых пуантах. — Как твои ощущения?

— Нормально, — сказал я. — Инесса Михайловна, большая просьба, не зовите меня «Святиком». Моё имя — Святослав, фамилия — Морозов. Я не ребёнок, хоть нынче в дитячьем теле. И я старший лейтенант Небесного Воинства.

Инесса Михайловна моргнула. Потом начала улыбаться.

— Конечно же, Святослав. Конечно. Я рада, что ты в хорошей форме.

Она отошла к Паоло, негромко заговорила с ним. Уильямс по-прежнему нависал надо мной, молча жевал губами. Конечно же, ему хотелось узнать, куда мы собрались. Но спросить прямо он не мог, да я бы и не ответил.

— Ангел не сказал, почему просит вас напрямую? — поинтересовался он.

— Нет. Извините.

Полковник кивнул.

— Термоядерная торпеда действительно нужна?

— Угу.

Я покосился на шприц. В желтоватом растворе радиопротектора кружились, не смешиваясь, завитки моей крови. Когда врач делает укол, он всегда проверяет, попал ли в вену, чуть оттягивая поршень. Лет пятнадцать назад меня это ужасно пугало. Ты видишь, как твоя кровь покидает тебя, становится чем-то чужим, внешним… а потом вновь входит в тело. В этом есть что-то противоестественное.

Но я давно не боюсь инъекций. Мне даже кажется, что это красиво — красные завитки в жёлтой жидкости. Похоже на атмосферу Юпа.

— Постарайтесь не умереть, — повторил Уильямс просьбу Мейсона.

— Это будет сложно, — ответил я. — Попробуем.

Девчонки встали и пошли к своим кораблям. Истребители как раз закончили обрабатывать, покрыв полимерно-свинцовой пеной. Ровные сверкающие плоскости стали пушистыми, будто ёлка в искусственном снеге. Пена подсыхала, образуя ещё один слой антирадиационной защиты.

Всё равно не поможет, конечно.

Я смотрел на Хелен и Анну. Со спины даже непонятно, что это девчонки. Они подошли к трапам, Хелен стянула трусы и полезла в кабину, Анна поднялась по лесенке, забралась в «шмеля» и лишь потом выбросила бельё.

Мы почти равнодушны к наготе. Мы росли вместе, моемся в одних душевых, видим друг друга голыми. Мы давно уже взрослые, но сейчас наши тела слишком юны, чтобы гормоны брали верх.

Но Анна мне нравится. Хелен тоже, но меньше.

Когда получится нормально вырасти, я бы хотел, чтобы у меня всё случилось с Анной.

Доктор закончил вводить радиопротектор, вынул иглу и приложил ватку. Велел:

— Посиди минут пять, прежде чем вставать.

Голова не кружилась, я чувствовал себя нормально, но все же кивнул. Врач перешел к Джею, Уильямс пожал мне руку и тоже отошёл. А я смотрел на закрывающиеся колпаки кабин, на готовящихся облить их пеной болванов…

И тут меня повело.

«Держись!» — крикнул Боря.

Нахлынула темнота.

Отпустила.

Вместо неё была перегрузка.

Приличная, не меньше трех «жэ».

Я был в кабине, той самой знакомой кабине «Су-35», самолёт шёл по дуге, справа была Земля (настоящая, желто-зеленые холмы и поля!), слева синее небо.

Да, я взрослый. Может быть даже старый. В странном комбинезоне.

— Пуск ракеты, — произнёс мягкий женский голос. — Определи направление угрозы. Ракета сзади ниже.

Ракета?

Угроза?

Мой взгляд метался по незнакомым экранам. Руки вцепились в джойстик.