Ключи мира - Маркус Кас

— Миша, — улыбнулся я и тут же нахмурился.

Какого чёрта? Его с ног сбились искать, а он здесь весело время проводит.

Бросив взгляд на ворота, я прицепил обратно рыжего и направился в их сторону.

— Придётся всё-таки заглянуть на огонёк, — обозначил я свой план.

Тимофея можно оставить снаружи, опасностей для него здесь не было, разве что снова перебрать с настойками. А вот у меня возникло ещё больше вопросов, и в первую очередь к Михаилу.

Вежливо постучав, я стал дожидаться ответа. С той стороны послышался стук — проснувшиеся стражи уронили копья. Раздался встревоженное перешёптывания и скрипнула отворяющая створка…

Глава 10

Высунулись оба стражника. Их лица были крайне удивлёнными. Повисло неловкое молчание. Только Тимофей тихо шуршал в высоких кустах малины, где я его спрятал. Похоже, что рыжий учуял ягоды и теперь уплетал неожиданное угощение.

— Доброй ночи, — улыбнулся я.

— Д-д-доброй, — испуганно ответил один из них. — Вы о-о-откуда?

Я обернулся, вдруг за моей спиной ещё что-то появилось. Уже ничему бы не удивился. Но там всё так же темнел спокойный лес, а невдалеке журчал ручей.

— Оттуда, — ёмко объяснил я и махнул рукой на дом. — Я к своим.

— А-а-а, — то ли понимающе, то ли ещё более ошарашенно протянул стражник. — П-п-проходите т-т-тогда.

Бедолага, нелегко с таким заиканием жить. Если магическое, то вообще не лечится. Отчего-то такой дефект вообще не поддавался целителям, даже если попытаться избавить сразу же после происшествия. Да и немагическое сложно давалось исцелению даже высокоранговым магам.

Был у меня знакомый, в моменты волнения начинал заикаться. Не так сильно, но заметно. И чем больше он старался исправить это, тем становилось хуже. К лекарям не ходил при этом, стеснялся. Уж не знаю, чем думал наш общий приятель, но решил он «вылечить» недуг старым народным средством. То есть подстеречь и испугать. Закончилось весьма плачевно — один обгоревший и тоже заикающийся, а второй с такими речевыми проблемами, от которых вообще было не избавиться. Знакомый тот совсем говорить перестал, но зато заматерел так, что никто к нему больше не совался. Что, впрочем, никак не помешало ему найти славную девушку, способную говорить не только двоих, а за десятерых. Сыновья статью в отца пошли, и у них проблем с речью не было, ко всеобщему счастью.

Может, у беспутцев это особенность такая? У всех. Поэтому и молчаливые, потому что стесняются. Версия так себе, но какая уж появилась.

Я благодарно кивнул мужчинам, на всякий случай прекратив общение, и направился к дому.

Несмотря на предложение Казаринова, расходиться присутствующие явно не собирались. Из приоткрытого окна слышалось негромкое пение — вроде одной из дорожных баллад о путнике, которого дома ждут, а он всё шляется по свету.

Раздавался и негромкий храп — кто-то устроился на ночлег прямо там.

Я с минуту прислушивался к звукам, но ничего подозрительного не услышал. Самая обычная гулянка. Выдохнул и рывком распахнул дверь.

— Да мы уже расходимся… — проворчал и начал подниматься теневик и плюхнулся обратно, увидев меня. — Александр Лукич?

Быстрый осмотр лишь подтвердил, что здесь вовсю шёл отдых со всеми вытекающими и сопутствующими. Вытекало то, что большинство участников уже спало. Сопутствовал, а точнее предшествовал этому щедро накрытый стол с уймой бутылей, тарелок и большим казаном по центру.

Вся злость улетучилась, когда я увидел Головина. Друг примкнул к числу «павших» и дремал на лавке, заботливо прикрытый собственным мундиром. Его безмятежное лицо немного остудило мой пыл. А также печальный голос Казаринова:

— И вы тоже встряли, ваше сиятельство.

Песня смолкла, и оставшиеся в строю гвардейцы с ленивым интересом повернули головы ко мне. Чёрт, они тоже ничего не видят. Перевёл взгляд на теневика и прищурился. Но парень явно смотрел прямо на меня.

— Так, — поморщился я. — Поясните, Михаил Алексеевич. Что происходит?

— Было бы неплохо, да уж, — усмехнулся один из гуляк, отмахнулся и снова затянул песню.

— Давайте выйдем, — предложил теневик.

Я поддержал, в помещении было довольно душно и витали ароматы славной пирушки. Но прежде, чем выйти, проверил Головина.

— Тоска по невесте одолела, — услышал я насмешливый комментарий сослуживца.

За ним последовал мощный подзатыльник от того, кто выглядел командиром — по крайней мере, по отличительным знакам он был старшим. Слепой или нет, а попал он весьма метко.

— Дурак ты, Павел. Дай бог каждому найти свою половинку на земле этой грешной. И держаться за неё что есть мочи. Это только и спасает порой.

— Понял, вашбродие, — насупился молодой, потирая ушибленное место.

— Да брось ты с чинами, все мы тут не справились, — с грустью ответил командир.

В общем, когда я вышел на свежий воздух, то уже понял — ни Казаринов, ни гвардейцы попусту выбраться отсюда не могли.

Теневик расхаживал по дорожке, и под его ногами пронзительно скрипел песок. Я остановил его метания и снова спросил:

— Так что случилось-то?

— Так вы не знаете? — ещё сильнее расстроился Михаил. — Сгинули мы все, вот что случилось!

— Давайте без трагизма. И с самого начала, будьте добры.

История была очень похожа на мою. В том смысле, что сюда его привела слежка за беспутцами. Войти он смог, а вот выйти…

Но обо всём по порядку.

Прибыл в Приозёрский Казаринов тайно, причём во всех смыслах — в тенях. Никому сообщать не стал и ни с кем не связывался. Задание было простое: проследить и убедиться, что дикари ничего не скрывают и всё на самом деле так, как докладывали делегаты. Сообщить о результате Баталову и ничего не предпринимать.

Первое время всё шло по плану.

Теневик добрался до горы и какое-то время следил за поселением, используя самый простой способ, то есть засаду. Про аномалии Казаринова, в отличие от меня, предупредили, что такое возможно. Исторически случалось, короче говоря. Поэтому сидел он на ёлке и наблюдал за местными.

И, как только решил выйти в зону связи, обнаружил, что ничего нет.

Задремал ненадолго, а когда глаза открыл — то ни поселения, ни дикарей уже не было. Сказал, что от удивления сверзился с дерева и шишку себе набил, даже продемонстрировал её мне. Здоровенная.

И то же самое, как у Романа Степановича. Артефакты никак не