Изъ Москвы с любовью (том 1) - Сергей Анатольевич Кусков

ответ, когда я поинтересовался у Жени, как так? — И наследников Мухаммеду рожали женщины, чего не понятно? А Иисуса — дева Мария. Думаешь, ей приятно было смотреть на тело мёртвого сына? А их женщинам думаешь приятно из-за теологических споров своих сыновей было хоронить? Чего нам делить? Хватит крови достаточно за века, пока мужики правили, из-за ерунды детей в землю закопали. Хотят так верить — пусть верят, а мы по-своему будем. Но по сути я уже сказала, всех рожают женщины, и у них, и у нас, вот что главное!»

Нет, до слияния там далеко. Просто церкви распределили сферы влияния (деньги) и договорились не обострять, а сглаживать. А раз главный вопрос (про деньги) решен, чего им и правда делить? Вот женщины-муллы и женщины-попадьи и пользуются примерно одними правами и льготами, и никаких религиозных преследований, начиная с самой Ксении Великой, в стране не было. Хотя буду честен, в исламе нет единого главы в масштабе страны, совет мулл у них совещательный орган, потому ислам уступает православию в организации. Но в Средней Азии и на Кавказе силён. Почему я пишу про ислам? Так у Наины на шее вместо крестика висит кулон с полумесяцем. И она при этом представитель влиятельного рода, и дружит с двумя первостатейными княжнами и царевичем. Вот такое отношение к религиям мне больше по душе!

— Саш, я… Прости меня, — всхлипнула она. Чуть придя в себя и отстранившись. — Я…

— Знаю, мне сказали, — кивнул я. — С чего-то решила, что это ты виновата.

— Но мы ведь в самом деле перед этим поссорились, и ты…

— Наина! — повернул её лицом к себе и требовательно посмотрел в глаза. — Наина как тебя по отчеству?

— Львовна.

— Наина Львовна! Не бери на себя мессианство! Не надо! Поверь, этот мир гораздо сложнее, чем ты думаешь, и чем я, и любой из нас. И в нём всё происходит так, как задумал вон тот чувак, — ткнул пальцем в небо. — Считаешь себя равной Ему? Нет? Вот и не бери на себя лишнего. Меня жахнула ведьма из Бостона, наёмница, клан которой получил деньги от Французской Республики, чтобы расстроить наш брак с Карменситой Манрике де Ларой, герцогиней Астурийской и наследницей испанского престола. Выжил же я потому, что моя семья имеет некий алмазный фонд, заготовки из которых обработала дружинная одарённая Алевтина Александровна Мышкина, и бронежилет с фиговой тучей драгоценных алмазов, разлетевшись в хлам, смягчил действие боевой фигуры, и я выжил. После чего моя сестра Ксения, одарённый целитель, продержала эту бренную тушку на этом свете, не давая ей умереть до подхода бригады врачей. Ну, а про то, как моё сознание тащила с того света другая сестра — и говорить не буду, оно к тебе совсем не относится. — Бросил украдкой взгляд на Машу — та стояла довольная. Всё верно сказал. — Так что повторюсь, Наина Львовна, не делай себе мозг и тем более не делай его нам. Произошло то, что должно было, и слава богу, что так, могло и хуже получиться.

— Но я… Мы перед этим…

— Забей! — констатировал я. — Всё, Наин, я сказал — ты услышала, больше к этой теме не возвращаемся.

— Но… Я… Саш, я люблю тебя. Любила… И ты…

Снова провёл ей ладонью по щеке.

— Наин, мне — четырнадцать. У меня гормоны. И три месяца назад мне тоже было четырнадцать, и бушевали те же гормоны. И больше скажу, тебе в это время тоже было четырнадцать, и у тебя с гормонами ничуть не лучше! Давай не будем проводить раскопки — мы не археологи, а оставим что было прошлому, и будем жить тем, что будет, с чистого листа? Ты красивая, у тебя есть шансы. И это будет куда более взрослый выбор, чем химией гуморальной системы. Если я выберу тебя — значит судьба, но если нет… Я всё равно уеду в Испанию, оно не стоит того, чтоб ты плакала. Давай просто жить, пока есть такая возможность?

— Золотые слова! — А это многозначительно и предельно серьёзно поддержала Варя.

— Обломинго, Саша говорит в Африке птичка такая. Она к нам всем прилетела, — а это заявила и Даша, посмотрев кроме прочего и на мою сестрёнку. — И мы ничего с этим не сделаем. Так что…

Я картинно нахмурился и перевёл глаза с одной княжны на другу, затем на сестру и Наину.

— Итак, народ, я не понял. Чего стоим, кому грустим? Умер кто-то? Нет? А у нас вообще-то праздник сегодня!

— Какой? — хлопнула глазами Даша.

— Меня из тюрьмы выпустили! Сколько я порезал, сколько перерезал… Сколько душ невинных погубил! Чем займёмся?

Дружное пожатие плечами всей растерявшейся компании.

— Тогда следующий вопрос. Тут, в ГУМе… На Красных рядах, — поправился я, — есть музыкальный магазин?

Музыкальный магазин был. «Самый лучший в Москве, но, Саш, он пафосный, и не самый дешёвый».

Если такую характеристику даёт боярышня, значит, зажрались музыканты в ГУМе. Но мы Годуновы или кто? Так что пошли.

Магазин назывался лаконично «Мѣлодiя». Секция музыкальных инструментов представляла собой огромный зал метров сто на пятьдесят, при местной стоимости аренды некисло так. Чего тут только не было — и духовые стояли в уголке, и ударные, и, рядком, синтезаторы. В дальнем конце, за синтезаторами, прописался «живой» рояль и два пианино. Альты, скрипки, виолончели занимали отдельную выставочную стенку, и ещё отдельную стенку-стойку — акустические гитары. Самый широкий разброс по виду и ценам! А по периметру магазина, кроме стены, где вход, стояли диваны — для сопровождающих. Люди в магазине были, из тех, что я увидел (а из-за перегородок я видел не всё) — две чувихи в блескучих платьях с длинными патлами. «Концертные» — определило подсознание — по городу в таких не ходят. Они разговаривали с девушкой-продавцом в униформе. И ещё трое ходило по залу каждая сама по себе. И одна мамаша с дитятей лет двенадцати общалась с другой девушкой-продавщицей, зависли у стойки с гармошками и баянами. На баяне царевич Саша играть не умел, а потому и я потерял к этому направлению всякий интерес, и прямиком двинулся к гитарам. Не-не, электрическим. Их тут висело гораздо меньше, чем акустики, штук двенадцать, из них четыре — четырёхструнный бас.

— Лё-ош! К тебе! — только увидев нашу компанию и узнав, крикнула