Последний архив - Андрей Петров (petrov)

— Головокружительно, правда? — голос Леты доносился отовсюду и ниоткуда. — Линейное время — такое ограничение. Архив существует во всех моментах сразу. Прошлое, настоящее, будущее — просто разные углы зрения на одну и ту же вечность.

Гремлин упала на колени, зажав голову руками.

— Не могу... слишком много... вижу все схемы сразу... все возможные конфигурации...

— Настя! — Моряк попытался помочь ей встать, но его рука прошла сквозь неё. — Что за...

— Вы расслаиваетесь, — пояснила Лета. — Существуете в нескольких вероятностях одновременно. Скоро научитесь контролировать. Или сойдёте с ума. Шансы примерно равны.

Кадет смотрел на свои руки. Они мерцали, становясь то плотными, то прозрачными.

— Я вижу... я вижу все варианты. Все возможные версии нас. В одной мы победили. В другой стали частью архива с самого начала. В третьей...

— Не смотри слишком глубоко, — предупредила Первая. — Можешь потеряться в вариантах. Застрять между возможностями.

— Слишком поздно для предупреждений, — сказала новая версия Кадета, появившаяся рядом. Потом ещё одна. И ещё. Вскоре помещение заполнилось десятками версий Димы, каждая в разной стадии трансформации.

— Я документирую, — сказали они хором. — Каждую версию. Каждую возможность. Полный архив всех вариантов событий.

Волков почувствовал, как реальность расползается по швам. Его собственное тело начинало множиться — он видел себя молодым, старым, мёртвым, трансформированным. И в каждой версии рядом была Маша. Живая. Мёртвая. Взрослая. Навечно ребёнок.

— Папа, — сказали все версии одновременно. — Ты нашёл меня во всех реальностях.

— Это. Не. Реально! — прорычал он, концентрируясь на единственной версии себя, которую мог контролировать.

— А что реально? — спросила Лета. — Ваши воспоминания? Они меняются каждый раз, когда вы их вспоминаете. Ваше тело? Оно полностью обновляется каждые семь лет. Ваша личность? Она — просто паттерн электрических импульсов. Всё иллюзия. Кроме информации. Информация вечна.

Станция продолжала трансформироваться. Стены становились прозрачными, открывая бесконечные коридоры, уходящие в невозможных направлениях. Время текло рекой, в которой можно было плыть в любую сторону.

— Есть выход, — прошептала одна из версий Первой. Или все версии сразу. — Но он требует... понимания.

— Какого понимания?

— Что мы уже в архиве. Всегда были. Вопрос только в том, примем ли мы это или будем бесконечно сопротивляться иллюзии свободы.

Волков смотрел на распадающуюся реальность, на множащиеся версии своей команды, на пульсирующее сердце архива, которое теперь казалось центром вселенной.

И где-то в глубине станции, в командном центре, который существовал во всех временах сразу, оператор Ямамото открыл глаза и улыбнулся.

— Пришло время, — сказал он всеми голосами сразу. — Время окончательного выбора.

Волков понял. Это не конец. Это только начало понимания того, что конца не существует. Только бесконечные вариации одной и той же истории.

История о тех, кто пришёл искать ответы. И нашёл вопросы, на которые человеческий разум не способен ответить.

Архив продолжал расти.

Глава 5. Сад расходящихся тропок

Время разлилось по станции, как пролитая ртуть по неровной поверхности - собираясь в лужи прошлого, растекаясь ручейками будущего, образуя капли настоящего, которые дрожали на грани существования. Волков моргнул и увидел себя со стороны - как он моргает.

Он стоял — или думал, что стоит — в помещении, которое секунду назад было серверной с пульсирующим сердцем архива. Теперь это был коридор. Или медотсек. Или всё сразу, наложенное друг на друга как полупрозрачные слайды.

— Держитесь вместе! — крикнул он, но его голос раздробился на эхо, каждое из которых звучало в своём временном потоке.

Моряк материализовался рядом — то молодой курсант академии, то седой ветеран, то нечто среднее.

— Шеф, что происходит? Я только что был... был где? На мостике "Персефоны"? Но это было три часа назад. Или три года?

— Время расслоилось, — Первая появилась из стены, её щупальца оставляли следы в воздухе, которые не исчезали, а накапливались, создавая сложный узор. — Архив показывает свою истинную природу. Он существует вне линейного времени.

Гремлин — Настя — стояла в углу, её руки двигались по невидимым панелям управления. Нет, не невидимым — принадлежащим другому времени. Она работала с системами, которые существовали здесь вчера. Или будут существовать завтра.

— Я вижу их, — прошептала она, не отрывая взгляда от пустоты. — Все системы. Все технологии. Раса с Веги-7 использовала квантовое туннелирование для передачи мыслей. Цивилизация из туманности Ориона строила машины из запрограммированной материи. А эти... о боже, эти существа с края галактики научились сворачивать пространство в карманные вселенные...

Её пальцы танцевали в воздухе, повторяя движения инженеров мёртвых миров. С каждым жестом вокруг неё материализовались фрагменты чужих технологий — полупрозрачные схемы, мерцающие кристаллы, сгустки энергии неизвестной природы.

— Настя, прекрати! — Волков попытался схватить её за плечо, но его рука прошла сквозь одну из её временных версий.

— Не могу, — она повернулась, и в её глазах отражались схемы тысячи чужих машин. — Они все здесь. Все решения. Все способы выжить. Все способы умереть. Я могу построить что угодно. Машину для путешествий между звёздами. Устройство для остановки времени. Оружие, способное стереть саму концепцию существования...

Кадет — или множество версий Кадета — сидел посреди хаоса, окружённый плавающими в воздухе записями. Некоторые были на бумаге, другие — голографические проекции, третьи существовали как чистая мысль, видимая каким-то шестым чувством.

— Документирую, — бормотали все версии одновременно. — Момент Ч минус три часа: команда входит на станцию. Версия А: все погибают в первой же галерее. Версия Б: Волков находит дочь, но это ловушка. Версия В: мы никогда не покидали "Персефону". Версия Г: станции не существует, это массовая галлюцинация...

Каждая версия записывала свою реальность. И все они были одинаково истинными в этом месте, где время потеряло смысл.

— Дима! — Волков попытался привлечь внимание хотя бы одной версии. — Какая версия настоящая?

Все Кадеты подняли головы синхронно.

— Все, — ответили они хором. — И ни одна. Архив хранит все возможности. Каждый выбор создаёт новую ветку. Я документирую древо вероятностей. Бесконечный сад расходящихся тропок.

Вдруг пространство вокруг них замерцало, и Волков увидел "Персефону". Но не снаружи — изнутри, словно стены станции стали прозрачными. Или словно корабль и станция существовали в одном пространстве.

Медотсек "Персефоны". Три часа назад. Или