Исповедь киборга - Эдуард Сероусов

– Тогда вернёмся к этому через несколько часов, – согласился он. – У меня только один вопрос, доктор Васильева.

– Да?

– Все эти имплантированные конструкты, фальшивые воспоминания, протоколы контроля… Что осталось от настоящего Алексея Северова? Где кончается программа и начинаюсь я?

Васильева задумалась на мгновение.

– Это философский вопрос, на который нет простого ответа. Но если судить по тому, что я наблюдаю – твоё ядро личности осталось нетронутым. Твои базовые моральные принципы, способность к состраданию, стремление к правде и справедливости – всё это проявлялось даже через слои программирования. То, как ты отреагировал в деревне Аль-Рашид, как продолжал сопротивляться контролю, как раз за разом находил путь к осознанию – это не случайность. Это проявление твоей истинной сущности.

Она положила руку ему на плечо.

– То, что делает нас собой, не сводится к воспоминаниям или навыкам. Это нечто более глубокое, более устойчивое. И в твоём случае это ядро оказалось сильнее любой программы, которую они пытались внедрить.

Алексей кивнул, чувствуя странное облегчение. Даже если его память была фрагментирована, модифицирована и частично искусственна, он всё ещё был собой. Возможно, не тем Алексеем Северовым, который существовал до имплантов, но всё же не просто набором программ и протоколов.

Несколько часов спустя, после отдыха и подробного планирования, они были готовы к следующему этапу. Новиков модифицировал нейроингибитор, Вера подготовила систему удалённого мониторинга, Анна и Макс разработали план операции по встрече с Соколовым.

Алексей снова сидел в кресле нейрокартографа. Васильева подключала электроды, готовясь к контролируемой активации конструкта «Призрак».

– Последний инструктаж, – сказала Анна, стоя перед ним. – Соколов прибудет в клинику «Возрождение» завтра в 19:00 для планового техобслуживания имплантов. Обычно он приезжает один на служебной машине и проводит в клинике около часа. Мы перехватим его по пути, на парковке торгового центра, где он обычно останавливается перед визитом в клинику.

– Ты подойдёшь к нему в образе «Призрака», – продолжил Макс. – По легенде – ты выполняешь секретную миссию по оценке безопасности проекта «Прометей» и требуешь его отчёта. Соколов знаком с этим конструктом и его авторитетом в системе.

– Наша цель – получить его идентификационные данные для доступа к защищённой сети «НейроТех», – добавила Вера. – Идеально – физическое устройство доступа, которое он должен носить с собой. Если не получится – хотя бы логин и пароль.

– И помни, – подчеркнула Васильева, – конструкт «Призрак» имеет доступ ко всем твоим боевым навыкам и имплантам, но ты сохранишь полный контроль и осознание. Это как управлять очень мощным автомобилем – всё под твоим контролем, но требует внимания.

Алексей кивнул, чувствуя нарастающее напряжение.

– Я готов. Активируйте конструкт.

Васильева ввела последовательность команд в компьютер и произнесла кодовую фразу:

– Тень над горизонтом. Протокол «Призрак» активирован. Код: 47-Альфа-9-Дельта-Эпсилон.

Мир вокруг Алексея изменился, но не так, как при активации «Пациента А». Вместо потери контроля он почувствовал, как его сознание расширяется, включая в себя новые аспекты и возможности. Словно кто-то открыл доступ к полностью оборудованной операционной комнате внутри его разума.

Его зрение обострилось – теперь он видел мельчайшие детали, которые раньше не замечал. Слух улучшился, позволяя различать отдельные сердцебиения каждого человека в комнате. Тело наполнилось лёгкостью и силой – кибернетические компоненты работали на пике эффективности.

Но самым удивительным был поток информации и навыков. Тактические схемы, оценка угроз, возможные сценарии атаки и отступления – всё это автоматически обрабатывалось в фоновом режиме его мозга, не мешая основному сознанию, но доступное по первому требованию.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Васильева, внимательно наблюдая за показаниями мониторов.

– Иначе, – ответил Алексей, и его собственный голос показался ему странным – более глубоким, более чётким. – Как будто я получил доступ к новым частям своего мозга. Больше контроля, больше информации.

– Это штатный режим работы «Призрака», – объяснила Васильева. – Конструкт был создан для максимальной эффективности в полевых условиях. Он активирует все имплантированные навыки и усиливает сенсорные и моторные функции.

– Я по-прежнему контролирую себя, – отметил Алексей, проверяя движения рук. – Но чувствую… альтернативные импульсы. Как будто часть меня хочет действовать более агрессивно, более прямолинейно.

– Это базовые директивы конструкта, – кивнула Васильева. – Они будут присутствовать как фоновые импульсы, но не должны перекрывать твоё сознательное управление.

Алексей встал, ощущая новую грацию и силу в движениях. Он сделал несколько шагов по комнате, привыкая к изменённому состоянию.

– Интересное ощущение, – сказал он. – Я чувствую себя более… цельным. Как будто разрозненные части моего сознания объединились.

– Это может быть побочным эффектом активации конструкта в контролируемых условиях, – предположил Новиков. – «Призрак» использует многие области твоего мозга одновременно, создавая более интегрированное состояние сознания.

Вера проверила показания мониторинга.

– Все системы стабильны. Нейроингибитор работает корректно, поддерживая баланс между конструктом и основной личностью.

Алексей подошёл к столу, где лежали его оружие и экипировка. Он прикоснулся к пистолету, и тактические данные мгновенно возникли в его сознании – точные характеристики оружия, оптимальные дистанции стрельбы, вероятности поражения различных целей.

– Этот конструкт… он рассчитан на убийство, – заметил Алексей. – Всё его внимание сфокусировано на тактической эффективности и ликвидации угроз.

– Да, – подтвердила Васильева без обиняков. – «Призрак» был создан как идеальный оперативник для сложных миссий, где требуется автономное принятие решений в боевых условиях. Он запрограммирован оценивать все ситуации с точки зрения оперативной эффективности.

– И это я? – спросил Алексей, глядя на свои руки. – Часть меня?

– Это инструмент, созданный на основе твоих возможностей и внедрённый в твоё сознание, – ответил Новиков. – Но то, как ты используешь этот инструмент – выбор, который остаётся за тобой, за твоим истинным «я».

Алексей кивнул. Он чувствовал, как конструкт «Призрак» предлагает ему рациональные, безжалостно эффективные решения для каждой потенциальной проблемы. Но выбор принять эти решения или найти другие пути оставался за ним.

– Я готов, – сказал он. – Когда начинаем операцию?

– Завтра в 18:30, – ответила Анна. – Мы будем на позиции раньше, чтобы подготовиться. Сейчас тебе нужно привыкнуть к этому состоянию, научиться управлять им и контролировать.

– И ещё кое-что, – добавила Васильева. – В этом состоянии ты будешь испытывать меньше эмоциональных реакций – страха, сомнений, сочувствия. Это часть дизайна конструкта, призванная обеспечить максимальную эффективность в стрессовых ситуациях. Но это не означает, что эти эмоции исчезают – они просто приглушаются.

– Я буду помнить об этом, – ответил Алексей. Он уже замечал эту странную отстранённость – как будто все эмоции были заключены за стеклянную стену, видимые, но не влияющие напрямую на мышление.

Остаток дня он провёл, привыкая к новому состоянию, тренируясь контролировать усиленные способности и интегрировать новые навыки в своё сознание. Макс