Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

Андрею, и Наташе, вернув себе иллюзию контроля за Андреем, и ослабила своего «союзника», выбив у него из-под ног эмоциональную опору, сделав его более уязвимым и, следовательно, более зависимым от нее самой, как и от ее советов и манипуляций.

Глава 10

Видя, с каким трудом идет продвижение паровой техники в столице, князь Андрей снова вернулся в Лысые Горы, где вместе с отцом начал работать над проектом железной дороги. Заводы, принадлежавшие им, разрастались с каждым новым месяцем. Но, увеличиваясь в объемах, производство требовало все больше сырья. А его подвоз по грунтовым дорогам был затруднен. Пропускная способность их оказалась совершенно недостаточной для обеспечения настоящего индустриального гиганта, в который постепенно превращался завод в Лысых Горах. Стоило пройти дождям, и груженные телеги с железом, с углем и с прочими припасами застревали в пути, потому что в распутицу дороги становились лишь направлениями, по которым телеги уже тащили не столько лошади, сколько мужики, работая по пояс в грязи и прилагая усилий не меньше, чем бурлаки на Волге. И потому потребность в железнодорожных перевозках сделалась просто насущной необходимостью.

К участию в новом проекте князя Андрея активно подключился и граф Пьер, предоставив финансовые гарантии. Помог и еще один друг виконт Леопольд Моравский. Иржина фон Шварценберг тоже посодействовала, привлекая в качестве инвестиций капиталы своих богатых родственников из Европы. Потому первый паровоз и первый отрезок рельсового пути от Лысых Гор до Вязьмы построили достаточно быстро, всего за год. Но, сам по себе этот участок дороги ничего не решал. А чтобы продолжить строительство необходима была государственная поддержка.

Вот только, пока князь Андрей находился в Лысых Горах, занимаясь строительством железной дороги из своего имения до Вязьмы с прицелом дальше вывести железнодорожные пути к Москве, а оттуда — к Уралу, его противники при дворе продолжали плести свои козни. Граф Ростопчин и князь Голицын уверяли императора Александра Павловича, что этот новый вид транспорта на паровой тяге не облегчит перевозку грузов, а напротив, внесет неразбериху в перевозки. Ведь это не только отнимет заработок у артелей «тележников», но и поставит под угрозу сословное деление в государстве. Что же это такое будет, если каждый станет волен быстро перемещаться без лошадей? Так люди, пожалуй, и в божественной власти царя-батюшки разуверятся!

Ростопчин и Голицын тормозили все прошения князя Андрея о государственной поддержке развития паровой техники и железнодорожных магистралей. Они даже подкупили газетчиков, чтобы те не смели писать ничего хорошего ни о паровых машинах, ни о паровозах, ни о пароходах, а, тем более, о дирижаблях! Эти ретрограды ставили палки в колеса прогрессивных преобразований, которых добивался Андрей. И попаданец недоумевал, как же ему преодолеть косность мышления оппонентов? Опытные демонстрации техники и тщательные расчеты, посылаемые государю, уже не помогали. Стараниями ретроградов их клали под сукно, не желая возвращаться к теме. Разрешения на строительство кораблей с паровыми машинами так и не было получено. «Победоносец» ржавел на приколе возле Новой верфи. А дирижабль «Небесный промысел» пылился в большом ангаре, выстроенном неподалеку.

У Андрея уже опускались руки, когда произошло одно неожиданное событие, перевернувшее все. И это событие пришло оттуда, откуда его никто не ждал — с фронта. В действующую армию, воевавшую на Балканах, был командирован молодой и амбициозный генерал Михаил Семенович Воронцов. Человек просвещенный, много путешествовавший по Европе, он был наслышан о «чудесах», производимых на заводе в Лысых Горах, и, в отличие от придворных интриганов, видел в них не угрозу, а практическую пользу и новые возможности.

Осада ключевой турецкой крепости затянулась. Подвоз провианта и боеприпасов по размытым дорогам был мучительно медленным, а штурм за штурмом разбивался о мощные стены. Именно тогда Воронцову, отчаявшемуся и ищущему любое решение, пришла в голову безумная идея. Он отправил в Петербург срочного курьера с личным письмом не военному министру, а князю Андрею.

Письмо было кратким и прямым: «Князь, молва приписывает Вам создание машин, не знающих усталости и бездорожья. У меня здесь пять тысяч человек, которые могут умереть от голода и ран раньше, чем возы с хлебом преодолеют балканские перевалы. Если Ваши диковинки хоть отчасти соответствуют слухам, прошу — продемонстрируйте их пользу здесь, на деле. Помогите победить».

Андрей получил это письмо в момент глубочайшего упадка духа. Он перечитал его несколько раз, и по его жилам снова пробежался давно забытый электрический ток решимости. Это был не придворный рапорт, не прошение — это был крик о помощи из реального мира. И это был шанс.

Не теряя ни дня, попаданец начал действовать. Разрешения императора ждать было некогда. Андрей использовал все свои ресурсы, все личные средства и связи, вновь подключив Пьера и Иржину. «Небесный промысел» был срочно подготовлен к длительному перелету. На заводе в Лысых Горах день и ночь трудились рабочие, приготавливая все необходимое. И уже через неделю дирижабль с Андреем и Пьером на борту появился в небе над расположением русских войск. Его появление вызвало сначала панику, но затем, когда с него сбросили первые мешки с сухарями, мукой и лекарствами, паника сменилась ликованием.

Но главное было впереди. Пока «Небесный промысел» под командованием Пьера совершал регулярные рейсы к ближайшей тыловой базе, загружаясь бомбами и сбрасывая их на противника, эвакуируя раненых на обратном пути и сильно сократив время доставки всего необходимого для осады, на земле мобильная команда рабочих и инженеров под руководством Андрея смонтировала дальнобойную нарезную осадную пушку. И вскоре это орудие уже било издалека очень точно по крепости под удивленные возгласы турок, не понимавших, откуда у русских взялись такие чудеса техники.

Эффект превзошел все ожидания. Блокада со стороны турок, уже окружавших русские войска, была прорвана, а турецкая крепость, казавшаяся неприступной, в результате бомбардировок с воздуха зажигательными бомбами и применения дальнобойных орудий, огнеметов и минометов, пала в рекордные сроки с минимальными потерями осаждающих. Триумф технологии был абсолютным и неоспоримым. На этот раз он произошел не на демонстрационном плацу, а на настоящем театре военных действий, и его свидетелями стали тысячи солдат и офицеров.

Андрей стоял на поле недавнего сражения, глядя на задымленные стены крепости и на своих специалистов, чувствуя не гордость, а тяжелое, холодное бремя предвидения. Попаданец знал, какие потрясения ждут страну впереди, когда придут полчища Наполеона, и потому понимал, что его единичные образцы орудий, единственные пароход и дирижабль были лишь первым, робким шагом в долгом пути, который предстояло пройти России по пути технического прогресса. Но этот шаг был сделан. Обратной дороги уже