Звездная абитура - Юнта Вереск

Примерив, я поняла, что она гений, и что я вполне смогу лететь вот так, с шарфиком вместо лямки. Если бы еще голова перестала кружиться…

На сей раз мы не стали хвататься за руки. Болтающаяся у меня на животе кнопка требовала двух рук — одной держать ее саму, другой регулировать.

— Лети впереди, — кричит мне Алька, прислонившись своим шлемом к моему.

Я киваю. И запускаю ранец.

Надо же, не сломался, урчит, работает. Оглядываясь, вижу как за мной стартует Аля. Отлично.

Мы пролетели еще пару километров, когда я увидела, что впереди, на земле — этом безумном мелком крошеве — сидит человек в скафандре. Реактивный ранец валяется рядом с ним.

Показываю на него Але, и мы, не сговариваясь, начинаем замедляться. Все остальные ранцелетчики почему-то пролетают мимо.

Приземлившись, я увидела, что передо мной сидит, мерно покачиваясь, совсем маленький человек. Ничего себе, пигмей! Я узнала характерные черты лица, большие круглые уши, широкий, приплюснутый и слегка вздернутый нос. Когда я училась на первом цикле, очень похожий человек вел у нас уроки труда. Отличный был дядька, научил нас множеству полезных вещей — как ориентироваться в джунглях, как искать воду, как плести корзины и даже строить хижины. Уроки мы усвоили не до конца, но шалашик у нас получился отличный. Где-то через год мы с одноклассниками даже переждали в нем тропический ливень. Тропический, тропический, потому что вернулись мы в школьный городок лишь к вечеру следующего дня. Ох, и попало нам…

Я глянула на африканца и поняла, что у него та же проблема — надрез и порванная лямка. Показала ему жестами на свой. Он кивнул, но, похоже, голова у него до сих пор кружилась. И тоже пытался держаться за рассыпающийся под пальцами песок!

Второго шарфика у нас не было. В конце концов мы подняли его, долго объясняли жестами что хотим сделать. Наконец, собрались, и стартовали. Мы с Алей летели по бокам, а он держался за наши шеи. Ужасно неудобно. Но держать его за руку я не могла, мне нужно было как-то управляться с кнопкой.

Летели медленно. Я боялась, что мой ранец опять отвалится. Ранец пигмея болтался у него на животе на одной лямке и то и дело норовил соскочить и ударить по Альке. Пигмей отцеплялся от нее, чтобы поправить ранец, но в итоге наваливался на меня.

Хорошо, что лететь оказалось недалеко — минут через десять мы увидели такой же прозрачный купол, из которого стартовали, только намного меньше. Шея у меня уже отваливалась.

Нырнув в шлюз купола, наша тройка оказалась перед группой стажеров:

— Зачем вы спускались на поверхность? Это запрещено! Вас же предупреждали!

Попытки объяснить ситуацию ни к чему не приводили. Нас заставили пройти за ширму и снять скафандры. Потом всех троих отправили в воздушный душ.

Потом нас отпустили. Лента траволатора двигалась медленно и мы, наконец, познакомились. Парнишку, которого мы выручили, звали Малаб, он мечтал стать пилотом космофлота.

Глава 9

Командный дух

Наши рюкзаки валялись на полу в зале. По-видимому, их привезли на тележке, и свалили в общею груду. Похоже, мы добрались до нее последними.

— О, нас уже опознали, — сказала Алефтина, помахав рукой, едва мы подошли к дверям в конце зала.

Еще в каюте тузика я заметила, что у нее был браслет, соединенный с коммом. Я знаю, что большинство людей так делают, но не хотела зависеть от ИИ и всегда отказывалась от браслета. Когда была на практике в больнице, насмотрелась на самых разных пациентов и решила, что общение с коммом через браслет — удел тревожных людей, не очень уверенных в себе.

Двери, как оказалось, вели в большую, человек на двадцать, кабину лифта, который повез нас куда-то вниз. Когда он остановился и двери распахнулись, мы замерли от изумления.

Перед нами находился громадный холл, ведущий к футуристически оформленным помещениям Академии. Впереди нас ко входу шли несколько человек, видимо прибывших предыдущим лифтом, и мы последовали за ними.

Размеры академического подземелья поражали.

— Как они это сделали? — изумилась я, вспоминая подлунные коридоры и переходы.

— Дигер вырезает такие помещения за пару месяцев, — ответил Малаб. — На Церере и астероидах много полезных ископаемых, так что построить такое гораздо легче чем на Земле.

— Но это же не только техника. Главное ведь энергия!

— Ее здесь сколько угодно. Одни из самых крупных запасов гелия-3. Даже больше, чем на Луне. И добывать гораздо проще. Вот и термоядерная энергетика. Отсюда снабжаются корабли с термоядерными двигателями. «Заправка» на обратной стороне Цереры, не здесь. Надеюсь, у нас будет экскурсия.

— Откуда здесь столько гелия?

— Не гелия, а гелия-3. Это важно. Солнечный ветер здесь, скорее всего, ни при чем. Считается, что когда-то на Цереру упал крупный астероид, состоявший из гелия-3, ведь доступные залежи сосредоточены в одном месте. Здесь еще водяной лед содержит гелий-3, но добывать его не так эффективно. А астероид мог долго летать вокруг Солнца. Напитался, а потом упал на Цереру нам на радость. Запасов хватит лет на восемьсот. Если расходы останутся на нынешнем уровне.

Едва мы вошли в большой зал, услышали презрительный выкрик:

— Цирк уехал, а клоуны остались!

За ним последовал громкий хохот. Недалеко от входа стоял Дергунчик, указывая на нас, а его компашка радостно поддержала идиота.

Меня почему-то задели эти слова и я не удержалась от грубости:

— Давно тебя выпустили из детсада, Дергунчик?

В первый раз я назвала его так по незнанию. Теперь — намерено.

Его всего перекосило.

— Поговори еще, размазня, — прошипел он. — Вашу троицу, считай, отправили на Землю, — затем, заговорив громче, Дергунчик почти выкрикнул: — Глядите на них! Они не соблюдают правил!

Я дернулась, но Малаб удержал меня за локоть:

— Успокойся. Не стоит он твоих нервов.

Малаб сказал это очень тихо, но так спокойно, даже равнодушно, что я, неожиданно для себя, послушалась. Взглянула на Альку, которая выглядела напряженной и растерянной.

— Ты не думаешь, что это испортил ремни? — едва слышно спросила она, указывая глазами на Дергунчика.

— Кишка слаба, — отмахнулась я.

— Зато подлости хватит.

Малаб перевел взгляд с меня на Алю и обратно.

— О чем она?

— Этот урод не умеет себя вести. Мы с ним чуть сцепились еще на Луне…

— Он мог. Порезать. Его стиль, — задумчиво сказал Малаб,