Сокровище Колдуна - Константин Викторович Кузнецов

кивнула. Она встала в полный рост и медленно приблизилась к старику. Затаив дыхание, Степаныч ждал, когда, наконец, тьма отступит и ужасная догадка подтвердится.

Тонкие, словно фарфоровые черты лица, бледная кожа, выступающие скулы. Он сразу узнал ее. Но до последнего момента думал, что ошибся. По крайней мере, очень на это надеялся. С другой стороны, кто мог еще явиться к нему ночью сквозь закрытую дверь?

У Степаныча было не так много скелетов в шкафу. Жить он старался по совести, даже плохим словом никого не обижал. Тогда почему пришла именно она? Почему? Ведь он все сделал правильно, как полагается, по совести. Проверил: жива или нет. Вызвал полицию. А когда встретил её сестру в лесу, то помог и ей. Как мог, как считал нужным.

— Зачем ты пришла ко мне? Ты ведь мертва! — дрожащим голосом произнес Степаныч.

— Поиграть!

— Хочешь забрать меня с собой?

Она покачала головой.

— Нет. Я хочу поиграть!

— С кем?

— С тем, кто меня убил! — скрипя зубами, прошипела гостья.

[1] Сотрудник по делам несовершеннолетних.

ГЛАВА 8. Сплошные проклятия

1779 год, Старбеевский лес

— Где камень? — упрямо повторил главарь разбойников. Его рыжая борода дернулась, и он грозно сдвинул брови, надвинув на глаза шапку. — Говори, иноземец! Инача порву на части!

— Был он у меня, скрывать нье стану, — честно ответил Калиостро. — Но сейчас его при сьебе не имею. И где он сейчас находится, не знаю. Возможно, Баба-Яха его обратно в Чьертово Тьемечко утащила.

Услышав про старуху, дремучий люд переглянулся. Уж слишком они были суеверны, на том граф и попытался сыграть.

— Слышь, Веня, кажись, правду немчура говорит. Куды он его мог спрятать?

— Заткни пасть, Кривой! Это мне решать, где правда, а где кривда, — осадил главарь.

— Дык кто ж спорит? Только все одно к бабке мы не ногой. Одно дело живой люд стращать, а совсем другое — мертвечину беспокоить. Короче, на такое мы не сговаривались!

Мужики, стоявшие поодаль, дружно поддержали Кривого.

— Не пойдем! Даже не уговаривай!

— Пусть у Яхи и остается!

— Мы свою работу выполнили!

— А ну заткнули свои рты! — прорычал главарь. — Где твоя Яга прячется, а ну отвечай! Живо!

Калиостро виновато улыбнулся и закивал. Понял, что закусили удела разбойники. А значит, можно будет избавиться от них, пустив по ложному следу. Главное, эту самую ложь приправить щепоткой правды.

— Коли карту покажете, укажу на ней место до Чьертого Тьемечка, — предложил граф.

Разбойник глупо усмехнулся. Не было и не могло быть у него никаких карт, так как не был он обучен грамоте и уж тем более не мог читать подобные документы.

— Ты шожа мне голову морочишь, сыч заморзкий! — Пистоль уперся графу прямо в грудь. — Али за дурака меня держишь⁈ Сказывай, где Нептуна схоронил!

Другой бы на месте Калиостро обязательно испугался. Но граф был слеплен из иного теста. За свою продолжительную жизнь он неоднократно был бит и пуган душегубами да прочими злодеями. Так что прекрасно знал, как вести с ними диалог, и ведал, где у лихого люда слабые и сильные места.

— Вы же вьидете, что я гол как сокол, — выдал Калиостро услышанное от Петра выражение.

На лице главаря возникла задумчивость. Не знал он, как отреагировать на такие слова. Загнал его хитрый немчура в угол, как кошка мышку. И что теперь делать? Убить не убьешь — не было такого уговору с нанимателем. Но это еще полбеды! Главное, что без информации задание выполнить невозможно! А стало быть, никакого вознаграждения ему не светит. Вот что худо! Такого пособники ему никак не простят!

— Нашел! Нашел, братцы! — внезапно закричал один из разбойников.

Все вокруг встрепенулись, а Калиостро побледнел. Неужели он сам себя перехитрил? Спрятал Нептун в карете да благополучно про это забыл после удара по затылку.

Но в следующую секунду от сердца отлегло. Разбойник, конечно, явился к главарю не с пустыми руками, да только нашел он не камень путеводный, а небольшой кожаный кошель с тринадцатью монетами, что граф припрятал в специальном отделении дорожной сумки.

Подставив дрожащую руку, разбойник высыпал на ладонь десяток серебристых лепестков. Бородатые мужики завороженно раскрыли рты. «Видать, никогда не доводилось им лицезреть такой дивной польской чеканки», — смекнул Калиостро. А главарь совсем поник, понял, что теперь его помощники уж точно не пойдут ни к какой Яхе, раз добыча уже у них в кармане.

Граф почувствовал себя победителем. Но ему и этого оказалось мало. Немного опустив руки, он со скучающим видом произнес:

— Сия монета весьма опасна, господа. Она, как бы это лучьше выразиться, проклята!

Услышав такое, бородачи уставились на Калиостро затравленными взглядами, а тот разбойник, что их нашел, мгновенно швырнул находку на землю. Чародей едва не улыбнулся, когда увидел, как тот усиленно трет грязную руку о драный кафтан из сермяги.

— Не боьйся, мил человек, проклятие не передается через прикосновение, — попытался успокоить его Калиостро.

— Чаво? — не понял разбойник.

— Монеты нельзья вносить дом, иначе худо будет. В остальном они безвредны.

Но поднимать добытый честным грабежом скарб никто не собирался. Мужики расступились, испуганно уставившись на серебряные лепестки.

Прищурившись, главарь приблизился к Калиостро и тихо прошипел:

— Говаривали мне, что ты непрост, мил человек. Да не поверил я, понадеялся на удаль нашу молодецкую. А оно вон как вышло!

— Честен я перед вами, как на исповьеде, — мило улыбнулся пленник и поднял руки выше. — А злые языки наговаривают, не верьте им. Сказал вам всье как на духу. И про камень, и про Яху.

Не успел Калиостро договорить, как из темноты леса послышался собачий лай. А вместе с ним и оглушительный свист — почти такой же, как у разбойников, но все же сильно отличающийся. Приближающиеся всадники имели при себе факелы и свору собак.

Главарь еще раз уставился на графа и, сплюнув на землю, где лежала горсть монет, процедил сквозь зубы:

— Лады, граф Феникс, свидимся мы ешо с тобой. Никуды ты от нас не денешься!

Калиостро кивнул, а вслед крикнул:

— Приятно было с вами познакомиться, сеньор разбойник!

А дальше налетели всадники, закружили, завертели, взяв разбойников в кольцо. Кому-то, конечно, удалось уйти. Но большинство попало в плен, либо были сражены случайной пулей.

Петр радовался появлению полесовщиков как ребенок. Во главе отряда оказался знакомый Калиостро фестер. Впрочем, держался он отстраненно и посматривал на иноземца исподлобья, вроде как даже обиженно.

— Миловала нас участь! — радовался Петр. — Вступилась за нас матушка Богородица!

Граф сдержанно улыбнулся и полез в карету. Монеты подбирать не стал.