Полукровка 3 - Василий Горъ

мое бедро. Перед тем, как десантироваться из флаера рядом с аппарелью своей «Химеры», подарила поцелуй-обещание. А минут через двадцать, приняв запрос на подключение к конференцсвязи и нарисовавшись в отдельном окне моего ТК, радостно затараторила:

— Ты — капитан! В восемнадцать лет!! И уже заслужил пять боевых наград!!!

— Ты тоже особо героическая особа! — улыбнулся я. — Да, лейтенант, зато с тремя боевыми орденами. Пора уходить в подполье, прячась от толп женихов и глав их родов…

Она презрительно фыркнула, заявила, что толпы женихов с их родичами могут идти в известном направлении строевым шагом, и сыто мурлыкнула:

— А вообще я тоже ничего. В смысле, уже не позорю такого выдающегося свободного оперативника, как ты, своей никчемностью.

— А по попе? — возмутился я и нарвался на провокационный ответ:

— Уйдем в гипер — делай с ней все, что заблагорассудится…

Я представил наклевывавшиеся перспективы и «заторопился»:

— Волнующее предложение. Так что я, пожалуй, прерву эту беседу прямо сейчас и организую нам «коридор».

Она весело рассмеялась, а мне пришлось поднапрячься — пообщаться с двумя оперативными дежурными, обозначить наши потребности, построить оба искина, поднять корабли в открытый космос и задать курс разгона. Правда, как только «Химеры» ушли на внутрисистемную струну, задавил все «левые» мысли и заставил себя переключиться в боевой режим. Но он не пригодился — там, куда нас вынесло, не обнаружилось ни одной вражеской метки. Вот мы и засуетились — быстренько образовали «сцепку», встали на новый курс и дали половинную тягу на антигравы.

Пока разгонялись, Завадская перебралась ко мне, упала в кресло Умника и радостно призналась, что страшно соскучилась по полетам в моей рубке. Услышав, что на струну с коэффициентом сопряжения три-ноль-два предстоит подняться ей, мгновенно посерьезнела, сосредоточилась и отработала уход всего с шестью более-менее серьезными шероховатостями. А после того, как увидела таймер обратного отсчета, «внезапно появившийся» в наших ТК, как-то уж очень быстро сообразила, куда нас, собственно, послали:

— Как я понимаю, мы прыгаем в Шираз?

Я, конечно же, подтвердил, и напарница задала второй толковый вопрос:

— Конкретная боевая задача есть?

— Неа: нас попросили похамить. Так, чтобы тюркам захотелось вернуть как можно больше своих рейдовых групп к пунктам постоянной дислокации.

Тут на ее губах заиграла лукавая улыбка, а с губ сорвалось предложение, отказываться от которого я оказался не готов:

— Что ж, значит, все девятнадцать часов в гипере моя попа будет в твоем распоряжении…

Соврала: отдавалась только большую часть корабельной «ночи» и почти весь следующий «вечер». Но с таким нешуточным энтузиазмом, что оба раза вымотала меня до состояния абсолютно счастливой ветоши. В общем, в Шираз мы вывалились абсолютно счастливыми и сразу же переключились в боевой режим. Как выразилась Завадская, «чтобы как можно быстрее отстреляться и снова дорваться друг до друга…»

Кстати, переключились качественнее некуда: Феникс, по моей просьбе проанализировавший показания скафа Марины, заявил, что она совершенно спокойна и полностью сосредоточена на деле. Этот доклад невольно напомнил лекцию любимого дядюшки, описывавшую идеальную женщину свободного оперативника, и заставил погордиться своим выбором. Но совсем ненадолго — стоило искинам затащить наши «Химеры» во внутрисистемный прыжок, как я вернулся в настоящее и задвинул куда подальше абсолютно все чувства. Так что, вывалившись в обычное пространство сравнительно недалеко от второй планеты, прикипел взглядом к картинке со сканеров, на которой появились плотные россыпи алых меток, и отпустил Завадскую заполнять свою половину контрольного перечня задач, добросовестно составленного… хм… за время «большого отката».

Следующие восемь часов крутился по высоким орбитам вокруг планеты, изучал систему охраны обоих основных областей дрейфа военных кораблей, подходил ко всем функционирующим орбитальным предприятиям, выяснял, в каком состоянии ныне предприятия, поврежденные свободными оперативниками седьмого отдела, и, конечно же, терзал оптический умножитель. Разобравшись со своим объемом работы, прыгнул к поясу астероидов и отправил Марине координаты точки, в которой оказался. А после прилета девчонки, уставшей ничуть не меньше меня, снова состыковал наши корабли, вызвал ее к себе, накормил, напоил и уволок спать.

Проснулся первым. Сам. Наведался в санузел, принял душ, вернулся в кровать, развернул над собой сразу четыре голограммы, пестрящие сотнями разноцветных меток с «плотными» информационными плашками, и файл с идеями диверсий, придуманными Мариной. Проглядев последние… вернее, разобравшись, что именно стояло за каждой, забраковал всего одну. А три самые «жесткие» был вынужден отложить на потом, так как они могли «связать» Дана с другими моими ипостасями. Потом приобнял Кару, во сне перевернувшуюся на правый бок, нащупавшую мою тушку и заключившую ее в объятия, забраковал еще одну толковую идею, которая не вписывалась в определенный Переверзевым «потолок» масштаба акций, и нехотя занялся шлифовкой двух оставшихся.

Почему «нехотя»? Да потому, что жаждал разойтись, а они не позволяли.

Пока давил раздражение, появившееся из-за наличия «потолка», вдруг поймал за хвост воистину безумную идейку, быстренько записал в отдельный файл, расплылся в предвкушающей улыбке и… заставил себя остыть: да, идея была чудо как хороша, но требовала серьезнейшей подготовки и должна была реализовываться Перуном. Наступив на горло собственной песне, довел до ума боевую задачу для Кары, заметил, что она просыпается, и позволил себе ухнуть в омут страсти. Благо, знал, что девушка не только не откажет, но и с удовольствием подхватит любое подобное начинание.

Так оно, собственно, и произошло — часа через полтора мы отвалились друг от друга довольными до невозможности, немного побалдели от безумно приятного послевкусия и нехотя заставили себя отправиться в ванную. Потом с удовольствием позавтракали, умяли по куску клубничного торта и… сдуру посмотрели последнюю фронтовую сводку. И озверели, ибо, уходя из Ростова под давлением наших ВКС, евры уничтожили ковровыми бомбардировками все города-миллионники и девятнадцать гигантских концлагерей!

— Я. Хочу. Крови. Этих. Тварей… — отрывисто сообщила Завадская после того, как я закрыл закончившееся видео, и требовательно посмотрела на меня: — Причем в Очень Больших Количествах!

Я коротко кивнул, пощелкал костяшками пальцев и озвучил принятое решение:

— Прыгаем к Ширазу, быстренько выносим кораблей десять-двенадцать, роняем орбитальный ГОК и уходим на Белогорье. Забирать «Наваждения» и продавливать рейд в ОЕ.

Не знаю, что она увидела в моем взгляде во время этого монолога, но злобно усмехнулась, помогла мне убрать со стола, попросила отправить ей файл с боевой задачей, в темпе натянула скаф и умчалась на свой корабль. А уже минут через восемь-десять отстыковалась от моего, встала на курс разгона на внутрисистемный прыжок и ушла на струну. Само собой, одновременно со мной, ибо