Заморыш - Дмитрий Шимохин

Васян зло сплюнул.

— Жмот старый.

— Не жмот, — поправил я его. — Нам такие знакомства нужны! Ежели он всякий хлам покупает, то нам он, выходит, человек полезный!

— Старьевщик поди, — вставил Грачик. — Да и не один он там.

И я кивнул соглашаясь.

Возвращались мы немного другим путем, не там, каким шли на канал. Впрочем, вид по сторонам от этого не стал лучше. Путь наш лежал мимо вонючего проулка, из подвальной двери которого несло сивухой и слышались пьяные голоса. Мы ускорили шаг.

— Гони пятак, гнида! Сказал, гони!

Хриплые крики заставили нас замереть и вжаться в тень арки. Из подвальной двери, толкая друг друга, вывалились два тела.

Пьяные мастеровые, оба крупные, заросшие. Один — рыжий, другой — чернобородый.

— Ты мухлевал! Я видел! — взревел Черная Борода.

— Мухлевал? — икнув, оскалился Рыжий. — Да я тебе сейчас в харю намухлюю!

И, не откладывая дела, так сказать, в долгий ящик, тут же дал ему в зубы

Началась пьяная, неуклюжая свалка. Они обменивались размашистыми, неточными ударами, от вида которых, однако, по телу пробегал холодок. Пьяные кулаки с влажным, тошнотворным звуком врезались в скулы и челюсти. Спица и Грачик смотрели с ужасом. Васян — с мрачным интересом, будто и сам готов был прыгнуть в драку.

Свалка закончилась быстро. Рыжий, оказавшись проворнее, нырнул вниз, ухватил чернобородого за ногу и дернул на себя. Тот рухнул на землю с тяжелым, глухим стуком, приложившись затылком о камень.

Рыжий поднялся, отряхнулся, тяжело дыша. Подошел к неподвижному телу. И с оттяжкой расчетливо ударил его сапогом по лицу. Раз. Потом второй. Затем сноровисто, деловито перевернул бесчувственное тело и спокойно, без суеты, начал методично обшаривать карманы своей жертвы. Вытащил несколько мелких монет. При тусклом свете пересчитал их, зажав в грязной пятерне. Выругался — видимо, улов был невелик. Вытер рукой о штаны, презрительно сплюнул на стонущее тело и не оглядываясь побрёл прочь.

Полиции, понятно, поблизости не было. Свидетелей, кроме нас, — тоже. Победитель ушел с добычей. Проигравший остался в грязи, ограбленный и побитый.

Мы торопливо пошли дальше, оглядываясь по сторонам.

— Сволочь, — прошипел Васян.

— Да кто их разберет! Может, этот хмырь по заслугам отхватил! — не согласился Грачик.

А я молчал. Только что мы увидели в действии самый надежный и эффективный бизнес-план в этом городе. Дал кому-то в зубы — и у тебя теперь есть деньги. Что там принесут наши верши завтра — еще вопрос. А этот рыжий мужик преуспел прямо сейчас.

Мои размышления вдруг прервал тихий, сдавленный женский плачь и пьяное, гнусное бормотание.

Я жестом приказал всем замереть. Мы прижались к шершавой, мокрой стене и осторожно выглянули из-за угла.

У приоткрытой двери в подвал, откуда несло сивухой и дешевым табаком, громадный пьяный мужик, в котором легко угадывался мастеровой, пытался задержать девочку-подростка. Он сжимал ее тонкую руку своей лапищей, а свободной рукой неуклюже пытался обнять, бормоча:

— Пойдем, пташка, приголублю… Не бойся, говорю…

Девочка, наша ровесница, отчаянно упиралась, мотая голова. Слезы текли по ее щекам. У ее ног на липкой брусчатке валялась опрокинутая ивовая корзинка, из которой выпал аккуратный сверток белой ткани. Чистое, свежее шитье в этой грязи выглядело чужеродным.

Вот черт. Любят меня неприятности…

[1] Бакла— неопытный человек, новичок.

[2] Бармишь — говорить/рассказывать

[3] Дядин дом, — тюрьма.

[4] Ашмалаем — обыскать.

[5] Маза — я, мне.

[6] Фартовые — удачливые.

[7] Арапа заправляешь — нагло врешь.

[8] Обжорка — Обжорный ряд на рынках

[9] Гаврила— дворник, Гужеед — Извозчик, Фараон — полицейский.

Глава 9

Глава 9

Сдавленный женский крик оборвался на высокой ноте, будто рот ей заткнули. Осталось только натужное сопение и влажные звуки борьбы в грязи.

Мы застыли в тени кирпичной арки. Васян тяжело дышал. Спица вытянул тонкую шею, пытаясь разглядеть, что происходит в тупике. Грачик же вжался в стену, стараясь слиться с мокрой, покрытой плесенью кладкой.

В тупике, у заваленного гнилыми досками забора, разворачивалась гнусная сцена.

Огромный мужик в картузе и засаленном, распахнутом на груди пальтишке, похожий на вставшего на дыбы медведя, вдавил девчонку в угол. Она была, наверное, чуть старше нас, но на фоне этой пьяной туши выглядела тряпичной куклой.

Однако девчонка явно была не робкого десятка: она изо всех сил сопротивлялась, извиваясь ужом, а когда его лапа на секунду соскользнула с её рта, заорала во всю мощь легких:

— Пусти! Изыди, ирод! Помогите!

Мужик рыкнул, снова наваливаясь на неё всем весом:

— Тихо ты, краля… Чего ломаешься… Дай пощупать…

Меня резко дернули за рукав.

Я повернул голову. Грачик вцепился в меня побелевшими пальцами, глаза у него были круглые от ужаса, как у пойманного зайца.

— Пойдем, Сеня! — зашипел он, брызгая слюной. — Не наше это дело! Валим отсюда! Ты глянь на него, он же здоровый, как бык! Пришибет и не заметит!

Я медленно перевел взгляд на его трясущуюся руку, потом снова на перекошенное страхом лицо.

В прошлой жизни я таких осторожных повидал немало. Они всегда находят причину, чтобы не ввязываться. «Не наше дело», «полиция разберется», «самих виноватыми сделают». Это была не осторожность. Это была липкая, въевшаяся в подкорку трусость. Психология вечной жертвы. «Терпилы», который надеется, что, если будет стоять тихо, хищник его не заметит.

Плюс это был идеальный тест. Мне требовалась не просто толпа голодных ртов, мне нужна была команда, которой можно доверить спину.

— Раз зассал — стой в стороне и сопли жуй, — бросил я, грубо стряхнув его руку. — А мы впишемся за девчонку.

Грачик отшатнулся, словно получил пощечину. Вжался спиной в стену еще больше, но не убежал, хотя и боялся лезть в драку.

Я повернулся к остальным.

Васян сопел, раздувая ноздри, как бык. Спица нервно кусал губу, но в их глазах не было желания отступить. Да, я видел страх, но вместе с тем и злость. Нормальную, мужскую злость!

— Васян, Спица, — одними губами зашептал я. — Слухайте сюда. Хватайте камни, мусор, что под руку попадет. Заходите, вон от той кучи хлама. Только тихо.

Парни кивнули, ловя каждое слово.

— Как только махну — кидайте в него. Орите, шумите, базланьте во всю глотку. Нужно, чтобы он к вам повернулся. Чтобы спину открыл. Поняли?

— Ага, — сипло выдохнул Васян, подбирая с земли увесистый обломок кирпича.

—