Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

— Разве мне не позволено самостоятельно решить...

— Сын, я только выполняю волю вашего отца, — в очередной раз с акцентом на последнем слове повторила пани Яровая. — Знали бы вы, как сложно найти хорошую благородную девушку для мужчины вашей профессии! Да еще в таком возрасте. В этих непростых условиях можно остаться совсем без партии! Но только не мой сын. Получите лучшее, как и положено шляхтичам герба Равич.

Ядвига коснулась пальцами драгоценной эмалированной броши, изображавшей медведя семьи Яровых.

— Но... — попытался возразить Ярема.

— Потом все узнаете. Ваш отпуск станет для осмотра и принятия окончательного решения, — госпожа Яровая не оставляла никакого шанса. — А сейчас прошу меня простить, должен заботиться о праздничном ужине. Ведь среди родственников, которые соберутся отметить радостный день вашего возвращения, будет лично Николай Яровой, в паре с которым вы сможете проглотить и двое волов. Впервые за многие годы наша семья соберется в полном составе, поэтому все должно быть на самом высоком уровне! Ох, сынок, знали бы вы, как это сложно — организовать благородный вечер на достойном уровне!

Но куда мне, ветерану какой-то войны, подумал Ярема.

Да, Ядвига должна лично руководить подготовкой к празднованию — без ее присутствия никаких дел в имении не происходило, а если и происходило, то крайне редко и, конечно, на далеком от достоинства уровне.

Госпожа Яровая поднялась на цыпочках, Ярема послушно пригнулся получить теплый поцелуй в лоб, и женщина энергично поднялась дальше. Характерник на мгновение растерянно застыл, а затем тронулся, куда ноги понесли. Улыбался слугам, приветствовавшим паныча с возвращением домой — случилось несколько новых лиц, но остальные работали в имении еще со времен его детства — пока мысли носились испуганными козлятами.

Брак? Жена? Выбирать кого-то на всю жизнь? Он не готов! Собственный дом, хозяйка... Псякрев, это не о нем. Может, когда-нибудь, но не сейчас!

Но его мнения даже слушать не будут. Всё решено. Воля отца — это как дамасская сталь. Мамуньо, кроме кандидаток на почетный титул жены Яремы Яровой, наверное, уже дату свадьбы назначила.

Семейная дубрава встретила сероманца шелестом свежих темных листьев. То ли деревья стали маленькими, то ли он вырос со времени последнего посещения... Когда это было? Кажется, каких-нибудь два года назад, после возвращения с войны — именно перед тем, как дед Николай снова отправил его на Север.

- Здравствуйте, папа, - Ярема с улыбкой провел рукой по стволу. Под пальцами разлетелись красные искры: его ждало сообщение. Ничего, подождет еще немного. – Подложили вы мне огромную свинью! Наверное, знаете об этом, потому что мамуньо, наверное, к вам приходила обсудить свой коварный план.

Дуб качнул ветками.

— Как в чистом поле пушечный выстрел поймал! Не хочу я свадьбы. Да разве меня послушают? – жаловался Ярема. — Мне двадцать три года, здоровый бугай, ветеран Островной, а рядом с маменькой до сих пор как маленький мальчишка! Как вы только справлялись с ее нравом?

Родителей дул молчал. Другие дубы, его прадеды и прапрадеды прислушивались к разговору.

— Не так я представлял свой первый день дома, — Ярема достал трубку, но тут же забыл о ней. — Вот скажите: разве я не сам должен выбирать жену, как выбрал когда-то волчью тропу — самостоятельно! Имеет ли шляхтич такого права?

Характерник был уверен, что папа принял бы его сторону.

– Понимаю, воля родителей праздника. Но вы, например, маму полюбили без бабушкиного принуждения. И в одиночку ее руки добивались! Почему я так не могу? Почему...

– Эй! Ярим!

К дубраве шагал старший брат.

Яков Яровой удался в мать: невысокий, хрупкий, но с шляхетской осанкой и волевым подбородком. Братья были удивительно разными — коренастый Ярема имел кудри цвета красного золота, весной на его щеках и переносице расцветали веснушки, а волосы хрупкого Якова были скорее светло-русыми, отнюдь не рыжими.

Ядвига Вишневецкая перед замужеством поставила Степану Яровому условие: ее первенец никогда не станет на волчью тропу. Степан согласился. Якова чуть ли не с пеленок готовили к карьере политика, и это был удивительно удачный выбор — в кулуарах Красной Рады он чувствовал себя как сокол в небе. Ярему радовало, что ему не довелось родиться первым.

Иаков никогда не искал общества Яремы. Братья общались нечасто — в детстве из-за большой разницы в возрасте, а взрослыми оба осознали, что отличаются не только годами и внешностью.

Обнялись.

– Ого! Ну и бородисько у тебя, – крикнул тщательно выбритый Яков. – Настоящая коса! На северный манер заплел?

– Так удобнее, – пробасил сероманец.

— Слышал, что мама решила тебя женить.

— Узнал ее планы несколько минут назад, — скривился Ярема. – Похоже, мне не выкрутиться.

– Не выкрутишься, брат, – согласился Яков. - Воля покойного отца праздника! Мама, наверное, уже не только девушек нашла, но и договорились о суммах приданого, вине и привинке... Если будет за что давать привинок, конечно.

Приданое невесты молодая семья тратила на общее хозяйство, вину жениха давали жене на случай смерти мужа, а привенком называлось приложение за сохранившуюся до свадьбы девственность невесты.

— Спасибо, братец, ободрил, — похмурился Ярема.

– Говорю как есть, – рассмеялся старший. — Вдобавок дам небольшой совет: выбирай жену, как у меня — тихую и послушную. Чтобы приказов слушалась и не капризничала.

— Как о кобыле говоришь.

– Разница небольшая, – подмигнул Яков.

Если бы здесь стояла Катя Бойко, у него было бы на одно ухо меньше, подумал Ярема.

— Как обстоят дела в Северном альянсе, господин атташе? Варяги пришли в себя после поражения?

— Понемногу живут. Зализали раны, платят контрибуции, Ярема несколько секунд колебался и продолжил: — И готовятся к новой войне, сделав выводы из предыдущей. Эти острова сильно окропили кровью Альянса. Теперь это дело их чести.

— Мир — это только подготовка к новой войне, — процитировал Яков. — Понравились северные путешествия?

– Края прекрасные, – кивнул Ярема. — И Швеция, и Норвегия, и Финляндия... Не могу выбрать, которая больше всего понравилась. Строгие виды, пиво неплохое, отличная рыбная кухня. Есть там что-то близкое моему сердцу, но все равно чужда. Поэтому радуюсь, что я дома.

— Пока Орден не отправит на рога к другому черту, — сказал Яков.

Послышалась ли нотка презрения к нему?

— Волчья тропа, — пожал плечами Ярема. —