Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

– Все хорошо. Малышка растет, Маричка ждет второго ребенка.

— Поздравляю, братец.

– Не с тем поздравляешь, – улыбнулся Яков, несколько секунд наслаждался непониманием на лице Яремы, наконец продолжил: – Я иду в гетманы.

Характерник присвистнул.

— Действительно, выборы в этом году... Вижу, вы сговорились ошеломить меня новостями, когда я еще и с дороги не выспался. Где же твоя охрана, господин большой козла?

— Скоро я без нее и шага не ступлю, но это произойдет после публичного объявления, которое состоится через неделю. Наслаждаюсь в последние дни спокойной жизни, — Иаков вытащил из-за ремня украшенный золотом декоративный ныряльщик и задумчиво покрутил его в руке. Имею поддержку почти всех правобережных полков. За булаву со мной сразится Борислав Ничога. Слышал о таком?

– Герой Стокгольма? Все о нем слыхали.

Иаков похлопал ныряльщиком по ладони. Начищенное красное золото брызгало солнечными кроликами.

- Сильный противник. Левобережье за него, – продолжил старший брат. — Судьба булавы зависит от черносоветников из срединных полков. Особенно Приднепровья.

— Звучит непросто, — Ярема подумал, что его боевой ныряльщик выглядит убого рядом с ювелирным произведением Якова. — Желаю тебе победы! Ты долго шел к этой цели.

– Собственно, брат, ты можешь помочь в ее достижении.

Яков умолк и дал ему несколько секунд обдумать сказанное.

– О чем речь?

— Несколько человек несколько голосов. Нужны сведения об этих людях, чтобы получить их голоса. Понимаешь?

Теперь ясно, к чему он подошел.

- При чем здесь я?

— Не притворяйся дураком, Ярема, — раздраженно махнул рукой Яков. – Ты все прекрасно понимаешь. Твои собратья из других шалашей могут помочь. Тебе это нетрудно, а я получу булаву.

– Ты просишь компроматы на людей из Черного совета, чтобы шантажом заставить их голосовать за тебя, – мрачно сказал характерник.

— Это довольно брутальная формулировка, но ты схватил суть.

- Нет, братец, - Ярема отвел взгляд. – Не помогу.

Перед отказом он даже не сомневался.

– Ты воспринял все слишком мрачно, – брат махнул золотым ныряльщиком. — Никаких компроматов, никаких угроз! Только несколько задушевных разговоров...

— Орден вне политики, — перебил Ярема.

— Орден не может быть вне политики, черт возьми! — Яков топнул ногой. — Граждане государства не могут быть вне политики! Оставь эти беспомощные отговорки для простых людей!

Ярема провел рукой по стальному ныряльщику.

– Это не отговорки, – сказал он. - А история десятилетий. Волчьи рыцари всегда стояли в стороне от выборов до обоих советов и тем более гетмана. Потому и дожили до сегодняшнего дня.

- Никогда до сих пор брат характерника не избирался гетманом, - Яков заговорил торжественным тоном, с которым, наверное, выступал в Красной Раде: - Ярем! Слушай меня внимательно. И не перебивай! Я прекрасно знаю, в каком плачевном состоянии сейчас Орден. Знаю, что вам не поздоровится еще с тех пор, как умер отец. После раскола и междоусобий сероманцы приходят в упадок, а после Островной войны на ладан дышат. Но я могу вам помочь. И щедро отблагодарю за помощь. Разве ты не хочешь возродить силу Ордена?

– Хочу. Но не такой ценой. Когда правда выплывет, а она выплывет! – это станет концом Ордена.

— Хватит корчить из себя святого, псякрев! — Яков взорвался, но мгновенно овладел собой и продолжил спокойно: — Брат, мы взрослые люди. Правда не дерьмо – не выплывет, если ей не разрешить.

— Я придерживаюсь другого мнения.

— Иногда нужно идти на уступки. Подумай о том, что я только что сказал. Взгляни на Орден и его будущее, – проницательно предвещал Иаков. - Не спеши с ответом. Никогда не отказывайся сразу, так поступать безрассудно.

- Может быть, - Ярема отошел, прижался спиной к отцовскому дубу. — Возможно, так поступать безрассудно... В политике. Но я не политик, братец. Я воин.

Яков раздраженно сплюнул.

— Ты приходил с этим к деду, не правда ли? – спросил Ярема.

Никакого ответного слова. Итак, в яблочко.

– Он так же отказал тебе, – продолжил характерник горько. — Тогда ты решил, что если не есаула, то простой рыцарь пригодится... Но пришел ко мне. Но я тоже этого не буду делать.

– Согласись не ради Ордена, а ради семьи, – Яков ударил себя в грудь.

– Семьи? То есть, ради твоих амбиций? Нет, братец, не уговоришь. Это мое окончательное слово, Ярема скрестил руки на груди. – Оно останется неизменным. Извини.

Губы старшего брата исказила ярость.

– Неизменным, говоришь? Прости, говоришь? – Яков несколько секунд сжимал кулаки, а затем прокаркал: – Запомни! Хорошо запомни этот разговор, брат. Я протянул тебе руку, а ты харкнул на нее!

- Я не...

- Молчи! Это... — Яков кивнул на клямы его череса, — стало тебе дороже этого!

Золотой ныряльщик указал на рубашку Яремы, где был выстроен семейный герб.

— Разговор завершен, рыцарь.

Распавшийся от гнева Иаков развернулся и пошел в поместье.

Поднялся ветер, дубрава зашуршала. Ярема смотрел вслед брату, пока тот не исчез. Характерник провел ладонью по лицу, сжал заплетенную бороду.

Он так долго мечтал вернуться домой, видел это во сне — теперь казалось, что лучше было и не возвращаться.

*** 

Северин допил кисель, откинулся на скамью и довольно крякнул. Для полного счастья оставалось только выкурить хорошенькую трубку.

– Слишком много смольешь, – заметила Лина, убирая со стола.

– Врачи утверждают, что курение развивает дыхательные пути и ускоряет работу мозга, – ответил характерник, раскуривая носогрейку.

— Не верь тем врачам, — ведьма презрительно сморщила носик. — Ко мне несколько курильщиков приходило с легкими, полными дерьма. Один харкал кровью, вскоре скончался...

Северин прищурился, с удовольствием затянулся и пустил тучку под потолок.

– А меня врач в детстве от смерти спас, – подмигнул ей. — Еще заметь: это не просто табак, а целебная смесь с коноплей.

Лину это не убедило: она каждый раз предупреждала его о вреде курения, каждый Северин не считался, оба оставались при своем.

Грязная посуда улеглась в большой медный таз. Лина всыпала туда щепотку таинственного пороха, добавила перевитую высушенную траву, что-то прошептала, и вода сошлась густой зеленой пеной.

— Каждый раз забываю спросить: этого ты тоже научилась у Соломии?

— Этому Соломия научила меня в первую очередь.

Северин рассмеялся.

– А меня заставляла руками посуду мыть! Надо ей написать... Потому что