"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

и получил лепешку, похожую на те, которыми нас кормили в Диких Землях, только не такую черствую. Несколько глотков воды смочили мне глотку. А затем нас погнали обратно «к станку».

Казалось, что этот день никогда не закончится…

После перерыва я сумел сделать еще лишь пару ударов, а потом свалился без сил и, видимо, задремал. Причем вымотала меня не только непривычная физическая нагрузка, но и ментальная борьба с не пойми чем за возможность добраться до заключенной в руде Энергии. Возможно с висевшим у меня на шее подавителем. Но тогда неясно почему у кого-то вроде меня, не обладающего даже врожденным умением, вообще получилось прорваться сквозь устройство, специально разработанное, чтобы отрезать пленника от силы.

И ведь не спросишь ни у кого. Не скажешь же: «Эй, Срандель, у меня тут что-то ошейник барахлит. Не глянешь по-братски? Я все-таки кусок этерния добыл». От Клена с остальными в этом вопросе тоже наверняка толку не будет.

Эх, книжку бы какую или учебник по соответствующей тематике. Вот только ничего подобного я не видел даже в библиотеке Александэла. Земля ему пухом. Хороший все-таки был мужик.

Позже разбудил меня даже не ознаменовавший конец дня звон (его я бессовестно проспал), а возвращавшийся с выработки Клен. Ему повезло добыть осколок руды размером с небольшого таракана, чем тот очень гордился. И как только он вообще разглядел в темноте подобную кроху? Видимо опыт. Надеюсь, у меня такой выработаться не успеет.

Сложив инструменты обратно в ящики, мы усталой цепочкой побрели к выходу. Там, возле поворота на огибавший Бездну выступ, нас поджидал угрюмого вида эльф с хитровыдуманной татуировкой цвета темного шоколада на левом плече. Ну или мне так показалось из-за весьма скудного освещения.

Проходя мимо нелюдя, невольники сдавали ему добычу. Кто-то один кристалл, кто-то два. Большинство — ни одного. Но, что примечательно, к тем, кто хоть что-нибудь добыл, эльф протягивал руку раньше, чем те сами успевали заявить о себе.

Видимо чувствовал, гад! А может умение какое. И это лишало меня шанса утаить следующую находку для более плотного изучения.

Чертовы нелюди!

— Не расстраивайся, что ничего не нашел. — решил подбодрить меня Клен на обратном пути. — Личной нормы нет. Хотя они все равно запоминают кто и сколько сдает. Со временем научишься выбирать места по-перспективнее. Ну и окрепнешь малек. А то хлипковат ты, Леон.

— Мне еще восьми нет. — буркнул я.

— Правда? — удивился мужчина. — Так ты совсем ребенок, получается. По твоей речи, я думал, тебе минимум двенадцать. Хотя я первый раз кирку тоже в семь взял. Было тяжко. Расскажешь еще перед сном про солнце?

«Мне уже двадцать три в сумме». — подумал я, но вслух сказал:

— Расскажу. Слушай, Клен, а железку эту можно снять как-то? — я подергал большим пальцем ошейник. — Или обойти.

— Подавитель-то?

Забыв, что иду вдоль бездонного провала, я оступился и едва не сверзился в пропасть. Клен меня вовремя подстраховал. Несколько задетых мной камушков улетели вниз вместо меня. Звука их падения я так и не услышал.

— Подавитель не снять. — как ни в чем не бывало продолжил невольник. А вот мое сердце стучало так, будто готовилось к конкурсу юных барабанщиков и намеревалось во что бы то ни стало войти как минимум в тройку лидеров. — И не обойти тоже. Они же для этого и сделаны. Во всяком случае, ни кто из ушедших о таком не рассказывал.

— Куда ушедших? — не понял я.

— К Кхазулдану, конечно. — пояснил Клен. — Он всех нас ждет в своих чертогах.

А. Умершие. Это понятно. Похоже имела место быть некая преемственность поколений. Передача опыта, житейских советов, легенд и все такое. Объяснимо даже упоминание дварфьего бога, ведь тот «отвечает» еще и за кузнецов, горн, металлы и полезные ископаемые. Не богу же света молиться в этих потемках? Тот, небось, вообще не знает о существовании подобной дыры.

— Надеюсь, терпением он не обделен. — проронил я, после чего понизил голос до шепота и спросил. — А что ни счет побегов? Удавалось кому-нибудь?

Прежде чем ответить, Клен посмотрел по сторонам и убедился, что в зоне слышимости нет нелюдей.

— Убежать можно только в Бездну. — так же тихо, как я, произнес он. — Но мы помним всех, кто пытался выбраться наверх. Они останутся героями в наших сердцах.

Не слишком обнадеживающая речь.

— Я сбегу! — безапелляционным тоном заявил я. — Мне нужно спасти семью.

— У тебя не выйдет. Но мы запомним твое имя тоже и будем передавать его вместе с остальными.

— Ты можешь пойти со мной.

— Когда поймают, Казематом не отделаться. — с печальным вздохом сообщил Клен. — Беглецов убивают. В назидание. Поэтому пытаются не часто. И поэтому мы чтим каждого, как героя. Я не герой.

— Но ты можешь им стать. — сказал я, и сразу понял, какой смысл вышел у этой фразы. — Я имею ввиду, что у нас может получиться.

— Нет. Я не пойду.

И тогда я решил действовать подло.

— Ты не хочешь своими глазами увидеть солнце? Почувствовать, как его лучи ласкают кожу? Вдохнуть принесенный ветром запах луговых цветов? Искупаться в ночном озере, отражающем искристую россыпь звездного неба? Полежать на траве, а не только на холодных камнях, отполированных ушедшими? Там, — я указал пальцем вверх, — есть и множество других вещей, о существовании которых ты даже не догадываешься. Я их видел. Я их осязал! Сможешь и ты. Мы вместе сможем!

Проползай неподалеку мифический змей-искуситель, уверен, он зааплодировал бы мне своими… Не знаю чем. Но без похвалы бы я определенно не остался. Сам от себя в шоке, как поэтично удалось завернуть. Впрочем, когда припрет, и не так раскорячишься!

Клен промолчал и даже немного ускорил шаг, пока не догнал другого шедшего перед ним невольника. И пусть ответа на свое предложение я не услышал, но почувствовал, что заронил в сердце пленника зерно сомнения. Теперь его требовалось взрастить, а заодно заразить идеей остальных. Вдвоем нам не справиться. А вот все вместе…

Я готов был пойти на что угодно, чтобы вновь увидеть родителей. И малыша Фила. Вновь почувствовать тепло их объятий и услышать смех. Жаль только, что Анна к нам уже не присоединится. Пусть она и была той еще занозой в заднице, но я любил ее. И буду любить. Так же, как