"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

Я мчался по извилистому тоннелю, подгоняемый сперва криками терзаемого каторжника, а когда те стихли — цокотом когтей по каменному полу. Несколько раз я налетал в темноте на стены и, похоже, сбился с пути, потому что к Бездне так и не вышел.

Чертова шахта, чертова тьма и чертова крыса размером с мастифа! И на какой только помойке она так отожралась⁈

Когда Тротт меня все-таки догнал, я окончательно запыхался и был так зол, что, наверное, мог бы сам разорвать зверя зубами. «Не бегай от снайпера — умрешь уставшим» — неожиданно вспомнилось из прошлой жизни. Нужно было сразу с ним биться. Пока оставались силы, а в руках лежала отполированная десятками рук рукоять кирки.

Эту тяжесть я выбросил первой, чтобы иметь больше скорости.

Дурак.

Я подобрал с земли камень и крепко его сжал, глядя в полыхающие алым глаза Тротта. И, как назло, ни одного светляка поблизости. Но это не повод отчаиваться. Мне еще семью спасать, и никакой грызун-переросток не встанет у меня на пути!

Я закричал. Возможно в попытке отпугнуть тварь. Или чтобы придать себе сил. А может просто от страха. Не знаю. Но в итоге мой крик послужил для нее сигналом к атаке, и она рванула вперед.

От первого выпада мне удалось увернуться. Все-таки сказались какие-никакие тренировки. При этом я попытался огреть врага булыжником, но в темноте промахнулся, а заодно пропустил новый бросок Тротта.

Он повалил меня на землю, впился зубами в бедро и принялся терзать ноги острыми, как слух домушника, когтями.

Теперь я кричал уже от боли. Но при этом не переставал остервенело лупить по башке крысы булыжником, удерживая тот двумя руками. И пускай с каждым ударом я лишь глубже вгонял ее зубы себе в мясо, но зато она не могла вцепиться во что-то еще, и я надеялся добраться до ее мозга раньше, чем отброшу копыта.

По крайней мере, так я решил считать позже, вспоминая и анализируя свои действия. А в тот момент я раз за разом поднимал и опускал камень, вымещая на чудище всю накопившуюся во мне злость. В момент схватки я не думал ни о тактике, ни о стратегии, ни о неожиданно холодных брызгах крови, летевших мне в лицо, ни о протяжном полном ярости крике, рвавшемся из моей глотки.

И я побеждал! Черт побери, я побеждал! И может даже окончательно победил бы, если бы перед моими глазами не возникла яркая вспышка Огненного шара, отшвырнувшего от меня тварь, опалившего мне кожу, а заодно прижегшего большую часть оставленных Троттом ран.

Интересно, это насмешка судьбы, или у меня всегда будут забирать победы в последний момент?

Хотя не могу сказать, что чувствовал себя сильно расстроенным. За исключением того, что меня спас поганый эльф, да превратятся его уши в рога, ноги в копыта, а голос в козлиное блеяние.

Нелюдя я разглядел в свете единственного, будто заблудившегося у него в волосах светлячка, когда проморгался от огненной вспышки. А заодно обнаружил, что умудрился-таки верно определить направление и дрался с крысой всего в паре шагов от выхода к Бездне, а потому был спасен в числе первых.

Прибывшие для защиты своей собственности эльфы довольно быстро разделались с Троттами и, не обращая внимания на ругань Сранделя, отбыли восвояси. Я пока плохо понимал дварфийский, но, кажется, Заркад требовал тотальной зачистки шахт, иначе скоро длинноухим придется самим брать в руки кирки для добычи этерния.

Ну или он называл себя пушистой зайкой и просил его погладить и накормить капустой. Язык у бородачей грубый и сложный — сам черт не разберется.

После инцидента, травмированных отправили к лункам зализывать раны, а остальных загнали назад — внеплановый выходной никто не объявлял. Таких льгот вообще трудовым кодексом рудника не предусмотрено. Пожаловаться бы в какую инспекцию, да их еще не изобрели. Или давно забыли. Смотря в какую сторону по временной шкале смотреть. Но, куда не кинь — всюду бесправие одних и оголтелый гнет других. Бесит!

Пострадавших во время нападения оказалось не так и много. Погибли только Редис и Глеп, прибывший со мной из Дальнего Крутолуга. Плюс трое раненных, включая меня.

Вообще, Клен рассказывал мне про систему защиты от Троттов. Ничего сложного, на самом деле. Невольники сбивались в кучу и размахивали перед собой инструментами, не подпуская тварей. И так до прибытия группы зачистки. Как оказалось, метод действенный, вот только мне он не подходил. Ведь тогда пришлось бы работать рядом с остальными, а значит возможность утаить добычу хотя бы на несколько минут, необходимых для извлечения крупицы Межмировой Энергии, растаяла бы, как опытная куртизанка по утру.

Не вариант.

А значит придется рисковать и дальше. Особенно если я хочу получить дополнительный козырь к моменту побега.

На следующий день лафа закончилась, и раненных вновь отправили в забой. Я даже не сопротивлялся. Полученные накануне травмы ныли, но артерия, к счастью, оказалась не задета, и я в числе первых вновь выхватил их ящика кирку, чтобы, стиснув зубы, ковырять ею ненавистную стену. Все для фронта, все для победы. Все для возможности вновь вернуться к родным, научившим меня что такое любовь.

Судьба вознаградила меня за упорство. После обеденного перерыва я убрел в проигнорированный прочими проход и принялся вгрызаться в породу прямо посреди коридора (а потому что какая разница где именно?), и уже через несколько минут мне под ноги, тихо звякнув, упал осколок этерния размером с палец.

В этот раз мне никто не мешал, но после упорной ментальной борьбы и преодоления множества метафизических — а может и вполне реальных — преград, я сумел похитить и усвоить лишь еще одну фиолетовую искорку. Немного. Но это в бесконечность раз больше, чем было доступно остальным каторжникам. А потому я не роптал и вновь принялся за работу.

Вряд ли во всей шахте нашелся бы хоть кто-то более замотивированный в поиске руды, чем я. В этом вопросе я, наверное, опережал и Сранделя, и Голинермаила, и даже того, кому они отсылали львиную долю добычи. Просто цели у нас отличались. Причем кардинально.

Иногда время летело, как снаряд, выпущенный из пушки Гаусса, а порой тянулось, словно расплавленный сыр за куском пиццы, но я твердо шел к поставленной цели и ни на секунду не позволял себе забыть образ семьи, сохранившийся в самом дальнем и надежном уголке моего сердца.

Постепенно я стал все лучше понимать языки орков, дварфов и клиотов. С