Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

интересом подгонял друкарей поскорее выдать в свет этот тираж. Правда покоя им это вряд ли принесёт, ведь на подходе была уже другая книга: "Трактат о счетах и записях" Луки Пачоли, в которой автор описал строго упорядоченную последовательность учетных операций и принципы ведения учета, двойную запись и прочие бухгалтерские хитрости, необходимые для того, чтобы сведения о хозяйственной деятельности были полными, понятными и объективными.

А что делать? Андрею нужны были десятки экономистов, способных мыслить не так, как это принято сейчас. Вот он и выкручивался, как мог!

* * *

Рождение первого дитя, названного в честь матери Василия Ивановича Софьей, лишь подогрело пыл пятидесятилетнего государя, так что едва Анна оправилась от родов, он тут же задумался над вторым ребёнком. А поскольку жить подолгу в Кремле, где от него требовалось блюсти освящённый предками и Церковью церемониал, царь не любил, то двор, что царский, что царицы часто переезжал из одного села в другое. Там, на природе, царь совмещал постельные утехи с охотой, а главное, мог не столь ревностно выполнять ежедневные обязанности. Он даже бояр и иной чиновный люд принимал лишь до обеда, а всё послеобеденное время уделял семье.

Лето 1528 года двор проводил в Воробьёво. Царь отдыхал, решал дела, игрался с дочкой или охотился на зайцев. Ну а почему бы государю и не развеяться? Война окончена, череда неурожаев, что губила Русь несколько последних лет, прошла. Лето, конечно, выдалось влажным, но гибели посевов не ожидалось.

Зато Андрею эти "загородные поездки" государя были настоящей головной болью. Ведь жена, как ближайшая подруга царицы и её первая боярыня, вынуждена была ездить с ней, благо хоть детей им дозволялось брать с собой. А то Андрей бы с этими няньками и сенными девками, что были у Вари, как княжны, с ума бы сошёл. А ведь Варвара, пока он воевал, тоже разродилась горластым малышом, получившем при крещении имя Дмитрий, отчего Андрей был буквально на седьмом небе от счастья. Ведь сын же родился, наследник! Но из-за частых разъездов государя вдоволь наиграться с малышом у ливонского наместника, и без того редко бывавшего дома, увы, не получалось.

Вот и сейчас, вырвавшись из Ливонии, где дворянские отряды продолжали примучивать отдельные ватаги внезапно осмелевших чухонцев, планомерно вычищая от них район за районом (а заодно пополняя холопские рынки жителями, что "поддерживали сепаратистов"), князь приехал в родной дом, где было непривычно тихо и царило сонное ничегонеделанье. Конечно, с приездом хозяина, слуги мигом возбудились и навели должный порядок, но отсутствие хозяйки явно не шло дому впрок.

Впрочем, пробыл Андрей в нём лишь сутки. Попарившись с дороги да выспавшись, помчался в Воробьёво, куда его вызвал сам государь.

Царь принял своего боярина в светлой горнице своего дома. И был он при этом в хорошем настроении, так как вернулся с охоты, где заполевал с десяток зайцев. Вместе с ним в горнице были Шигона и Василий Васильевич Шуйский-Немой.

— В общем, Андрюша, надобно будет тебе вновь посольство справить. К императору и брату его, — царь говорил негромко, часто прерываясь на то, чтобы испить из золочёной чаши. — Вот Шигоня да Василей мне подсказывают, что лучше тебя никто с этим не справится.

— Сделаю всё, что ты, государь пожелаешь, — произнёс в ответ князь, испробуя то, что пил государь из поднесённой ему служкой чаши. Оказалось, что царь баловался лёгкой медовушкой, поднятой, судя по прохладе, с холодного погреба.

— Да, думаю, ты и сам догадываешься, о чём речь пойдёт, — усмехнулся Василий Иванович. Следом в кулак кхмыкнул и Поджогин.

— Ливония, — отдарился улыбкой и князь.

— Верно. Недруги наши в оба уха что императору, что архигерцогу льют про невместность нашего владения сими землями. Рассорить хотят.

— Так дать императору денег, тот тебе, государь, Ливонию на блюдечке принесёт.

— Мы за ту землю кровью заплатили, — внезапно окрысился Шуйский. — А теперь ещё и деньги отдавать? Да и где это видано, чтобы государи землями торговали, словно купчины какие!

— Так в Европе и видано, — пожал плечами Андрей. — Ты, Василь Васильевич, не кипятись, а сам подумай. У императора две войны в разгаре. А на войне главное три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Без денег нет армии, без армии нет побед. В той Европе герцогствами, как у нас хлебом на рынке торгуют. Дать императору тыщ восемьдесят дукатов, и он Ливонию государю, как выморочное имущество отпишет.

— Легко государевой казной размениваешься, боярин, — сузил глаза Василий Иванович.

— Так отчего же государевой? — искренне удивился Андрей. — Да купчишки тебе, государь, эти деньги отсыпят с лёгкостью, коли ты им разрешение на азиатскую торговлюшку подпишешь.

— А с чего это им особое разрешение понадобилось? — вмиг посерьёзнел Шигона.

— Так там тыщи стран всяких, — легко пояснил Андрей. — Порой сидит султан весь из себя важный, а под рукой город портовый да десяток деревень. Но чтобы торговать с ним, надобно посольство чинить. А подобное умаление чести разве государю надобно? Ведь у нас бояре больше имеют, чем тот султан.

— И как же с ними торгуют? — всерьёз заинтересовался Шигона, а Андрей только порадовался этому. Вот честно, если б не знал, что с дворецким никакого сговора не было, сам бы в подобный сговор поверил. Уж больно в масть тот вопросы задавал.

— А купчишки у своих государей фирман берут, что, мол, дозволяется им в торговых делах посланниками быть, и приходят к такому султану, как послы.

— Это как новгородский наместник и ганзейцы, — понимающе покачал головой Шуйский.

— Вот-вот, — обрадованно согласился Андрей. — Вот купчишки из компании Южных морей и желают подобную грамоту от государя получить. Так почему бы им за такое и не оплатить государевы траты? Порухи царской чести от того разрешения не будет, и государева казна не пострадает. Зато тишком да рядком проблему ливонскую разрешим и с императором не размиримся. А с архигерцогом после императора и того проще вопрос решить будет.

— Я же говорил, государь, что князь обязательно что-нибудь придумает, — внезапно рассмеялся Шигона. — Осталось только посольство подготовить.

— Вот ты этим и займись, — царь бодро поднялся с лавки. — А по поводы грамоты для купчишек я подумаю. Уж больно много для них в последнее время делается. Иные слуги мне только про этих безродных и жалятся. Да про земли заморские, что им отданы. Ой, молчи, князь, знаю, что сказать желаешь. Подумаю на досуге. А ты иди, лучше, с женой да сыном повидайся. Чай давно не видел.

— Благодарю, государь, — поклонился Андрей в спину уходящему царю.

— Что, по-иному никак нельзя было, — проворчал Шуйский, когда