Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— На деньги, мой хороший, на что ж ещё спорят.

Так, ну погнали. Едва мы выехали на грунтовку, Хольман сразу вырвался вперёд. Ничего, я запомнила пару местечек, где ему по-любому придётся сбросить скорость. Там-то я его и уделаю. Подумаешь, пара-тройка ямок. Если наш автопром ездит по таким дорогам, и ничего не отваливается, то уж «Фольксваген» наверняка выдержит. Ну, так я и думала. Впереди была довольно глубокая лужа, и наш Шумахер разумеется решил её объехать. Как там, танки грязи не боятся? Главное нырять с разбегу, то есть на скорости. Ю-ю-юху! Пожалуй, это единственное, что мне нравится в этом времени. Можно гонять по дороге, не заморачиваясь на всякие камеры и гаишников.

— Осторожнее! — заорал Бартель. Ну да, окатило нас маленько водичкой, хотя ребяткам в машине Хольмана досталось больше.

— Ничего, не растаешь, не сахарный.

Бросив взгляд в боковое зеркало, я убедилась, что мы вырвались вперёд. У нас на черноморских курортах люди вон деньги платят за такой экстремальный джипинг.

— Зато мы сделали этого паршивца.

Уж если он лужу объезжает по широкой дуге, то через заросшее сорняками поле срезать пару километров точно не рискнёт.

— Как ты это сделала? — Хольман выскочил из машины злой как чёрт. — Совсем чокнутая? Вы же могли перевернуться!

— А по-моему, все остались довольны, — безмятежно улыбнулась я.

— Ты вела нечестно, — ну блин, начинается, детский сад штаны на лямках.

— Да ладно, просто признай, что не умеешь водить, — терпеть не могу нытиков, проиграл — так веди себя достойно. — Ну не твоё это.

Чувствую, ещё долго будут его подкалывать по поводу этих гонок. Может, я конечно и веду себя как стерва, но мальчишка сам виноват, что не понимает границ. Ничего, может, поймёт, что когда корона на ушах виснет и ЧСВ шкалит все радиационные пределы, это чревато. Неприятно царапнула мысль, не устроит ли он мне тайком какую-нибудь диверсию? Да нет, вряд ли. Если даже на Шнайдера нашлась управа, этот открыто домогаться не рискнёт. И вообще уже конец мая, через какой-то месяц он скорее всего отчалит в Берлин.

***

Утро добрым не бывает. Особенно у тех, кто вчера позволил себе выпить лишнего. Я-то как стеклышко вот и чувствую себя бодрячком, а мужикам, смотрю, хреново. Кребс вон включил режим цербера, аж отсюда слышно, как орёт на парней:

— Где вы умудрились так засрать все машины? Немедленно отмойте, да так, чтоб сверкали, как у кота яйца, ясно?

Н-да, нехорошо получилось, пойти что ли помочь этим бедолагам? Файгль и Вилли сидели каждый в своём уголке, явно мучаясь от похмелья. Кажется, кто-то вчера неслабо погулял в городе. Парень, который их возил, рассказывал, что наши офицеры вчера полночи кутили в заведении, да ещё и не одни, а с девочками. Что-то не выглядят они как счастливые натрахавшиеся до одури мужики.

— Эрин, будьте ангелом, сделайте, пожалуйста, кофе, — чуть ли не простонал Файгль.

Не поможет тебе кофе. В таких случаях рассольчик надо пить. Вилли страдальчески поморщился, и я, вздохнув, полезла в сумку за НЗ. Выдала им аспирин и потопала разжигать спиртовку. Может, предложить плеснуть в кофе коньячку? А что, сразу полегчает. Краем глаза я заметила, как к крыльцу подъехала «хорха», да не одна. Что это ещё за делегация?

— Доброе утро, господа офицеры.

Холера, мне же это кажется? Хотя вряд ли… Этот вкрадчивый голос я ни перепутаю ни с каким другим. Сердце сделало нервный кульбит, окуная в предчувствие неотвратимого дерьма. К сожалению, простоять весь день, прикинувшись тумбочкой, не получится, и я нехотя развернулась.

— Позвольте представиться, штурмбаннфюрер Штейнбреннер, — Файгль вежливо пожал протянутую руку, а эта эсэсовская мразь уже радостно мне улыбается. — Фройляйн Майер, какая приятная неожиданность. Что это у вас, кофе? Сделайте, пожалуйста, и мне чашечку, — не дожидаясь приглашения, он нагло уселся за мой стол и в ответ на наши офигевшие взгляды пояснил: — Я здесь для того, чтобы покончить с местным партизанским движением. Предлагаю обсудить дальнейший план действий. Тем более, герр Винтер, сотрудничать с вами нам уже приходилось.

Глава 38 Человеку нужны два качества: цинизм, чтобы как-то справляться с сегодняшним днём, и оптимизм, чтобы не противно было ждать завтрашнего

Я знала, задницей чувствовала, что этот мир не даст мне хэппи-энда ни в каком проявлении. Стоит моей жизни хоть немного наладиться, и нате очередное дерьмо на голову. Только отделалась от одного «стратега», тут же нарисовался следующий. Я настороженно прислушивалась, до чего там договорятся эти товарищи.

— У нас есть данные, что эти изворотливые твари прячутся где-то неподалёку. Город завален этой дрянью, — Штейнбреннер положил на стол агитационную листовку. — Наверняка кто-то вынес шрифт из редакции, в списке сотрудников числятся две девушки из Алексеевки.

— Но почему вы думаете, что они появятся здесь? — разумно усомнился Файгль. — Скорее всего деятельность подпольного движения сосредоточена в городе.

— Одна из них осмелилась обманом внедриться в штаб в отдел стенографисток, — Штейнбреннер прихлебывал кофеек с таким видом, будто делал здесь всем одолжение. — Попалась, когда пыталась вынести печать. Нам удалось выбить, что они подделывали документы для еврейских семей. Сейчас, когда их связная пропала, диверсанты затаились, но возможно, кто-то появится дома, ведь они боятся за своих родных.

— Конечно, мы окажем вам содействие.

Файгль, смотрю, быстренько оклемался, зато Винтер сидит, как всегда с нечитаемой физией. Собственно его опять никто не спросит, согласен ли он гоняться за партизанами.

— Я думаю, мы справимся, но кое-что было бы нам на руку. Сколько вы ещё должны пробыть здесь?

Файгль поколебался. Всё-таки о военных планах нельзя трепаться даже своим.

— Бросьте, я же не прошу детально рассказать план ваших передвижений, — понимающе усмехнулся Штейнбреннер.

— Мы планировали через неделю выдвигаться дальше, — уклончиво ответил гауптман.

— Было бы неплохо, если бы вы уехали чуть раньше.

Это такое завуалированное «валите на хрен и не путайтесь под ногами»? Что ж, я только за убраться отсюда. Мне до сих пор не по себе как вспомню, что творил этот