Один ленивый мальчик - Александр Бельский

малолетнему командиру на постое в башне, хотя само место назначения опасения и не вызывало. Рука уже не болела, а ныла и чесалась, хотя с нападения прошло всего две недели. Это раздражало и мешало думать, но не мешало ей пользоваться так сильно, как раньше. Кроме того, Нехти философски решил, что именно это позволило ему, опытному десятнику, бывалому маджаю смириться с верховенством малолетки, равного по чину и отставшего в опыте — неполноценность маджая как бойца и работника словно ставила их вровень.

Войдя к коменданту Пернеферу, Хори испросил разрешения присутствовать и для Нехти, после чего, произнеся нужные слова почтения, передал слово последнему.

— Отец мой, — обратился Нехти к Пернеферу (это прозвучало «Атец м-й!), — прошу выслушать меня без гнева. Мой командир не служил пока в восточной пустыне, и не всё о ней пока знает. Это не беда, но беда то, что отряд его не оснащён должным образом, и не подготовлен правильно. Ты знаешь, отец мой, махар (герой) и марьяну (колесничий, в переносном смысле — знатный человек. Оба титула заимствованы от хатти и миттани, что становилось модным среди знати), что лишний вес оружия в Красной земле мешает, и знаешь, что воюют тут на расстоянии. Разве не ты прошёл страну Ибхат и далее, до самых высот Хуа? Ты ведаешь форму третьего колена Хапи и знаешь вкус бури той, что в песках. Ты заботишься о своём отряде, твои кони быстры, как шакалы, когда их пускают вскачь, они подобны ветру из Западных пустынь, ветру тому. Ты сжимаешь поводья и поднимаешь свой лук — тверда рука твоя. Ты отец своим воинам, князья и великие Вавата глядят в твою ладонь. Смилуйся же над своими детьми и вразуми их. Они должны быть подобны молнии, натёртой маслом, но их щиты излишне велики и тяжелы. У них нет добрых луков и всего два сносных лучника, считая молодого господина, неджеса доброго среди джаму его. Пращёй неплохо владеют шестеро, и это радует, но пращи их стары и истрёпаны. Метательных дротиков нет ни у кого, кроме господина моего Хормени, и метательных палиц — тоже. Дозволь довооружить их из крепостного арсенала по своему разумению. И дозволь ещё взять припас для ремонта башни и ещё немного нужных добрых вещей — палатки, одеяла, жаровни для еды…

— А сладкого чёрного вина из подвалов чати с печатью великого быка не надо? Или какую-нибудь из шепсет (благородная дама) в поварихи? — смеясь, спросил комендант. Даже Хори было видно, что он в добром настроении и, кроме того, неплохо относится к маджаю.

— Отец мой, я не прошу излишнего, того-этого, как хлеб из Камха* или хлеб-келешет, как гвардейцам. Я прошу лишь необходимое и потребное!

— Хорошо, и я подтверждаю твою просьбу. Вызови сюда начальника кладовых, я дам ему распоряжение.

— Отец мой, зачем себя утруждать? Давай на черепке напишем приказ выдать мне желаемое, и ты подпишешь его?

— Угу, и узнаю, что ты вывез половину складов крепости? Нет уж, зови его сюда и сам приходи с ним. А потом проводи десятника и его десяток в дом еды — молодые всегда голодны.

— Тогда я тоже молод, отец мой, и присоединюсь, с твоего позволения, к ним со своими людьми.

— Хитрец! Ладно, держи моё разрешение на это непотребство, — и он протянул особой формы деревянный жетон десятнику.

Глоссарий в порядке появления слов в тексте:

Повредил что-то в его сердце — египтяне считали, что человек думает именно сердцем.

Хлеб из Камха — т.е., сирийский, один из лучших.

Глава 9

Глава 9.

Утро началось так рано, что было ещё поздно. Лишнего пива и вина вчера не было, потому все встали легко, вспоминая вчерашнее пиршество от щедрот коменданта крепости. Началась беготня с получением всех припасов и имущества, что заняло много времени. Нехти принимал всё придирчиво и старался — с запасом, запуская руку до туда, до куда мог дотянуться.

— Если бы вторая была здорова — запустил бы обе, — ответил он Хори, сказавшему ему эту фразу, — нам всё это пригодится, вот увидишь!

Здоровенные пехотные осадные щиты сдали в арсенал. Хори с грустью смотрел на эти чудовища — сколько сил и масла потрачено на то, чтобы привести их в сносный вид! Длинные пики отправились туда же. Взамен были получены короткие копья, пригодные и для того, чтобы их метнуть, и для пехотного боя, и добрые луки на всех, не могучие луки марьяну, а маленькие, но достаточно тугие, склеенные для этого углом и усиленные жилами. Хотя и лучников, способных управиться с ними, было, как справедливо заметил десятник, только двое. А стрелять из лука враз не научишься. Но Нехти и Хори, совещаясь вчера, решили погонять новобранцев на месте — время, как они надеялись, будет. Пращи были обмятые, но крепкие. Пучки стрел, колчаны, нарукавники, запасные тетивы, точильные камни… Мечей или кинжалов получше добыть не удалось, но палицы, метательные из дерева и с каменным навершием, для рукопашной, и стёганые пояса получили все. Кроме того, Нехти, посмотрев на их ноги, хмыкнул и добыл тройной набор прочных кожаных сандалий на толстой подметке. Тростниковые на пустынных камнях быстро истреплются в мочалку. Получили даже походные жаровни из известняка, палатки и одеяла, еду и ещё тысячу нужных вещей. Всё придирчиво проверили.

Караван был довольно велик — помимо десятка Хормени и семёрки Нехти, в последний момент в их отряд включили ещё десяток пастухов собак с псами. Они были без десятника, просто приданы отряду, и Хори назначил над ними старшим Нехти, поскольку совершенно не представлял, что с ними делать. Кроме того, с собой следовало взять запас продуктов на всю эту ораву людей и зверей, запас воды — в башне был колодец, из-за него-то она и стояла в этом месте, но никто не знал, сколько он сейчас воды даёт и какой. Помимо всего прочего, Хори держал в уме риск того, что дикари отравили источник — он не знал, что это маловероятно для жителей пустыни. Опять-таки, никто из них не представлял, не потребует ли и сама башня ремонта, ибо заброшена она была давно. Поэтому в караване прибавился десяток вьючных ослов с мехами воды, глиняными сосудами с зерном, которые, как сказал Нехти, и пустые потом им пригодятся, перемётными сумами с другой едой, драгоценными в пустыне досками и древесиной, а также инструментами.