Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

– А я у тебя дома жить буду? – Удивился я.

– А разве нет? Комната одна свободна… из трёх, – Генри засмеялся.

– Отлично, – прошипел я, не имея возможности уже и говорить нормально.

– Только ты это…, – Генри икнул и выставил вперёд его «говорящий» указательный палец. – О наших делах никому, ни слова. Французские инквизиторы нам головы снимут, если узнают, что мы используют божью силу в корыстных целях. Им выделяют средства, так что лезть в мирские дела им строжайше запрещено!

– Понял, – я уже не говорил, а лишь издавал что-то похожее на слова.

После этого мы взялись за вторую бутылку и не остановились, пока не прикончили её. Больше я ничего не помню. Вот теперь почувствовалось гостеприимство.

***

Впитывая все звуки, доносившиеся с улицы, и морщась от солнечных лучей, попадавших на моё блаженное сонное лицо, я приоткрыл глаза и увидел через дверной проём другую комнату. Изрядно позевав и проморгавшись, я с трудом разглядел картину в целом и небыстро начал соображать, что возле стола, за которым мы вчера с хозяином возлакали горькую, стояла молодая девушка. Совсем низкого роста, с тёмными волосами, подстриженная под каре, в лёгкой серой кофте, кожаной куртке и кожаных штанах чёрного цвета. «Не жарко ей в коже?», подумал я. Она стояла ко мне спиной и не замечала моего присутствия. Спросонок в мою больную с похмелья голову трудно приходили фразы, и диалог сложно было выстроить, поэтому, не издеваясь над своим больным мозгом, я, не думая, подал голос.

– Ты кто? – С ужасно помятым видом, хриплым и убитым в щи голосом ляпнул я по-русски, не вставая с постели, совершенно забыв, что нахожусь в чужой стране. Ощущения поездки, полёта, вообще какого-либо перемещения у меня не было, его и не могло быть, я ведь просто в одно мгновение испарился в одном месте и появился в другом, а после вчерашней трёпки и двух бутылок водки голова совсем отказывалась принимать действительность, поэтому на мгновение я вовсе позабыл, где нахожусь.

Девушка резко развернулась и, увидев меня, скрючила одновременно и недовольную, и удивлённую гримасу.

– Это я кто? Это ты – кто? – И тут остолбенел уже я. Она хоть и с акцентом, но не сильно резавшим ухо гаркнула на меня на моём же родном языке, а с виду такая милая девушка. Вот все они такие: вроде красивая, миниатюрная, милая, а как рявкнет… просто туши свет.

– Я тут живу, – в полном неведенье, осматриваясь по сторонам, не понимая, что происходит, удивлённо и потерянно произнёс я.

– Это я тут живу! – Она была очень шокирована моим заявлением и не смогла сдержать крик. Он прямо рвался у неё из души. Где-то подобный поворот событий я уже видел: пьяного мужчину будит девушка, поливая из чайника водой, толкая, ругаясь, а потом они начинают друг другу впаривать, что являются в данный момент на своей жилплощади. Правда, там парень нажрался настолько, что его тело телепортировалось посредством самолёта и верных друзей из Москвы в Ленинград, а у меня какое оправдание?

Наш недолгий пустой диалог прервал Шрифт и это хорошо, потому что я был не в состоянии вообще соображать, думать и вообще шевелить мозгами – моё стандартное состояние после хорошей пьянки. Лучше это… варежку захлопнуть, рассолу хлебнуть, да сигаретку стянуть.

– Рене, не трогай Макса, он идиот! – Донеслось от хозяина квартиры с его фланга.

После этой реплики пошёл для меня непереводимый диалог между Генри и дамой, то на повышенных тонах, то словно обиженно, но уже это больше со стороны молодой особы. Может быть, я и мог бы перевести их разговор для себя, но не сейчас. Сейчас я принял самое верное решение: молча накрыл голову подушкой и закрыл глаза. Голова раскалывалась, ужасная боль, такое чувство, что мне гвоздь в висок забили, да не один, а с десяток, и в глотке сухо, как в пустыне Такла-Макан, то есть реки как бы есть, и с поступлением жидкости в организм можно потерпеть, но не долго. Под этот утренний концерт по заявкам каким-то чудом я даже смог задремать.

После долгого долбящего по ушам пост-хардкора с женским вокалом в исполнении незнакомки, всё наконец-то стихло. Теперь я смог расслабиться и лежать в своё удовольствие, не в силах что-либо осознавать и делать. Чудный момент был прерван, меня что-то ударило по животу. Сморщенный, недовольный я вылез из-под подушки и оглядывался в поисках источника моего пробуждения. Зевая, замученно я ворочал головой, и мой взгляд остановился на бутылке минеральной воды, лежавшей на одеяле рядом со мной. Я взял её, как родную прижал, но не к груди, а к голове. Холодненькая, то, что нужно! Кайф! Открыл, прилип к ней и жадно пил, не отлипая, пока не преодолел рубеж в полбутылки. Издав облегчённый и довольный рёв, открыл до конца глаза и встретился взглядом со стоящим в комнате, облокотившись на дверь, Володей Шрифтом.

– Хорошо? – Улыбаясь, спросил он.

– Да-а, – довольно протянул я. Сейчас это было лучше всего: лучше кофе, лучше, чем сигарета, лучше секса. Минералку в данный момент могло сдвинуть с первого места только холодное пенистое, бархатное пиво.

– Собирайся, пойдём знакомиться с местными аборигенами, – Генри повернулся и медленно направился к себе.

– Стой! Погоди! – Торопливо пробурчал я.

– Что? – Зевая, и не менее замученно спросил Шрифт.

– Кто эта девушка? – Поинтересовался я.

– Что, понравилась? – Улыбнулся он.

– Да нет, не в том дело, – замялся я.

– Это Рене. Слушай, времени жалко, одевайся, потом все объяснения и экскурсии, – сказав это, Володя снова развернулся и удалился в своём направлении.

– А куда идём? – Опять остановил его я.

– Увидишь, – выходя из себя, прошипел Шрифт и уполз к себе. «Гад ползучий», как говорил один мультяшный персонаж. Ладно, увижу.

С множеством вопросов, что атаковали мой мозг, я начал собираться. Комната, в которой я ночевал, явно была девичья, и я осматривал её с тем же интересом, с которым когда-то изучал жилище Вепря. Дверь с матовыми стёклами от середины до верха, слева шкаф, рядом с ним трёхъярусный секретер. Внизу, на первом ярусе, стояли книги, многие из которых были на русском языке, на втором – мягкие игрушки разных размеров. Вредина, а всё равно девушка. Подняв голову, на шкафу я тоже увидел игрушки, но там стояли самые большие. На третьем ярусе – снова книги, много книг, и замыкало левую стенку установленное