Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

Генри поднял меня, держа за правую руку, а потом провернул её так, что я сделал кувырок и влетел в стол, сломав его вдребезги.

***

Французы стояли на лестничной клетке у двери и слышали всё, что происходило внутри: звуки борьбы, бьющейся посуды, сломанного стола, наверное, и хруст моих костей. Конечно, наши разговоры они тоже слышали, но только не понимали их.

(Говорят по-французски)

– Эрван, что они делают? – Полюбопытствовал инквизитор у коллеги.

– Спокойно, Демиен, это – русские, они так знакомятся, словно выясняя, кто на что способен. Увидишь, после драки они начнут пить, а потом станут очень дружны, – пояснил коллега.

– Странный обычай, – удивился первый.

– В мужчинах должно быть что-то дикое, драка – это хороший способ узнать друг друга лучше, выплеснуть эмоции и подружиться…

– А алкоголь? – Перебил объяснения Демиен.

– А алкоголь – это способ узнать друг друга… ещё лучше, – чуть замявшись, ответил Эрван.

– Но драться, а потом пить, а потом ещё и дружить – это, по-моему, вообще не логично. Тебе так не кажется?

– Успокойся, Демиен, они же русские, нам их никогда не понять… и никогда не победить… Загадки… загадка… загадочная русская душа – вот как это называется.

***

В это время меня уже подняли с обломков стола и прижали к стене, у меня был разбит нос, губы, лицо изрядно было помято, и все мои попытки ответить легко блокировались. Меня гасит пятидесятилетний мужик. Ужас! Вот тебе и добродушный, милый хозяин, гостеприимство-то не ахти у вас.

– Последний раз спрашиваю, что ты здесь делаешь? Если опять услышу чушь про отпуск, то пеняй на себя, – его нервы, заметил я, тоже не железные.

– Скрываюсь я…, – пауза. Неожиданно после этих слов Генри меня отпустил.

– Так бы сразу. Рассказывай, – он развернул в мою сторону кресло и сел в него.

– Что рассказывать? – Спросил я.

– Всё по порядку, я слушаю, – он видел мою спину и меня, распластавшегося по стене.

– Я – отступник. На меня открыта охота, поэтому мне пришлось быстро менять место дислокации, чтобы скрыться, – медленно и доходчиво проговорил я.

– Хорошо, – улыбнулся мой мучитель. – Отдохни пока, я отлучусь, потом всё расскажешь подробнее. Смотри, если уйдёшь, я страдать не буду, но если ты и вправду отступник, то жить тебе негде и деваться тебе некуда. Я – твой единственный шанс на нормальное, более-менее приличное существование в Париже.

Я молча послушно сполз по стенке вниз, тяжело дыша и приходя в себя после полученной порции ласковостей.

***

Мужчина вышел из двери и наткнулся на инквизиторов, молча стоявших на лестничной клетке.

(Говорят по-французски)

– Месье, мы слышали шум борьбы и хотели поинтересоваться, всё ли у вас в порядке?

– Да, друзья мои, лучше некуда. Сегодня меня больше не беспокоить, я буду выпивать с нашим гостем. За него не волнуйтесь, он останется у меня, так что в любое время можете прийти и поговорить с ним, я так же могу помочь в качестве переводчика. Удачи!

После этого мини объяснения, Генри чуть ли не бегом быстро покинул парадную. У Демиена приоткрылся рот, и глаза приняли форму пятирублёвых монет. Он смотрел на Эрвана и разводил руки в стороны.

– Эрван, я не понимаю, как это возможно? Что это вообще за люди? По звукам они там чуть не убили друг друга? Что происходит?

– Успокойся, Демиен, это – русские…

***

Боль… нет, не та боль, когда порезал пальчик или тебе сломали нос. Тяжёлая, идущая прямо изнутри. Когда лежишь на полу, распластавшийся звёздочкой с открытым ртом, из которого вытекают слюни вместе с кровью и нет сил стянуть челюсти и проглотить эту жижу. Вкус железа во рту. Глаза закрыты и даже лёгкое отрывание слипшихся век доставляет дискомфорт. Ломит шею, любое движение плечами приводит к тому, что ты пересчитываешь все хрящи с плеча до рёбер, проходя через лопатки, и всё это через невыносимую скулящую, кислую, заставляющую снова кричать боль. Когда ноги разрываются где-то в области бёдер и даже коленям уже больно от того, что они намертво упираются в пол, но ты игнорируешь её, потому что любое движение принесёт очередную дозу острых ножевых проникновений куда-то между коленной чашечкой и самой ногой. Но всё же не та боль сейчас меня волновала больше всего, что-то внутри меня рычало и бурлило, сердце не на шутку завелось и рвалось во все стороны, хотя при этом я ничего не чувствовал эмоционально, словно это была некая слепая эмоция. Ненависть? Вроде, нет… хотя, может, и да, но тогда только по отношению к себе. Столько готовиться, чтобы ничего не сделать. Надо менять установки, ломать ориентиры и искать другие выходы. А, может, мой одинокий образ жизни тихонько превращает меня в холодного и циничного монстра, который копит злобу, не ощущая этого, а потом взорвётся? Может быть, я уже опасен для людей, а, может быть, я просто… устал? Что за пустота поселилась во мне? Эта слепая эмоция, которою я никак не могу понять, поэтому не могу её принять, а она усердно настаивает, чтобы стать частью меня…

***

Я не слышал, как открылась входная дверь. Неожиданно для меня отключились все мои органы чувств. Я не слышал шагов, не ощущал колебаний пола, словно в гости снова пожаловало привидение. Как только эта мысль прорвалась через плотную заслонку боли и пустоты в мой мозг, я повернул голову и открыл глаза. Свет безумно ударил по глазам, ослепил меня, но всё же через пелену тумана я видел, что некая фигура ходит по комнате и что-то делает. Спустя некоторое время мои глаза привыкли к освещению, и я отчётливо разглядел Генри. Он присел на корточки рядом со мной и громко спросил «Живой?». Молча я кивнул головой. После этого он положил свои ладони на мою спину и начал водить ими, но аккуратно, не причиняя боли, словно гладил любимую женщину.

– Ну, это нормально, – улыбнулся он. – Сам поломал, сам и починю, – после этих слов снова разразилась резкая боль, словно топором рубанули между шеей и плечом, парализовало плечо и всю правую часть моего тела. Не в силах стерпеть её я закричал.

– Спокойно, больной, процедура не из приятных, но ты сам напросился, – медленно произнёс Генри, а затем последовала комбинация точек акупунктуры возле коленей. Резкая боль и – удивительное волшебство: вся тяжесть словно просто испарялась за считанные мгновения. Последний взрыв закупоренных потоков был самый болезненный – мой новый знакомый продавил мне точки в шее. Ужасно, но как легко и