Тренировочный День 5 - Виталий Хонихоев

— А дома ничего не делает… — качает головой майор Тепляков: — и по трудам у него тройка.

— Не знаю кто это сделал, но сделано на совесть. — кивает Виктор: — классная рогатка. Мне бы такую в детстве.

— У нас в детстве не было таких материалов. — майор кладет пулю обратно на стол и берет одну из рогаток: — ты смотри, так вот куда у меня моток изоленты пропал. Интересно, откуда они замшу взяли? Характерный цвет…

— Могу пролить свет на это обстоятельство. — подает голос с места Евгения, мама Володи Лермонтовича: — судя по всему это моя старая дубленка. Давно я ее в кладовку убрала…

— Боже мой! — прижимает ладони к щекам жена майора Теплякова: — дубленка! Это же вещь! Милочка, это ужасно!

— Ну… она все равно была старая. — пожимает плечами Евгения: — хотя я ее продать хотела или подарить кому. А сейчас…

— Безобразие. — твердеет лицом майор Тепляков: — если нужен кусок кожи, могли бы ко мне в батальон подойти, а не резать одежду бедной девушки.

— Ладно вам. — по лицу у Евгении скользит улыбка: — я же не голой осталась.

— Женечка!

— Все равно. — упорствует майор Тепляков: — безобразие. И… — он кладет рогатку на стол. Берет УСМ в сборе и подносит к лицу: — где-то они достали учебную гранату. Выменяли на мои значки со старого кителя. За пропажу значков Никита уже наказан. Сегодня вечером беседа будет проведена снова.

— Пожалуйста не надо. — говорит Евгения: — у вас такой замечательный сын. Нельзя все решать физическим насилием.

— А как иначе? — искренне удивляется майор Тепляков: — мы же уже говорили на эту тему. Если вовремя не дать ремня, то ребенок от рук отобьется.

— Но… у него такие чудесные глаза! Ваш Никита очень талантливый!

— Пока все его таланты реализуются только в том, чтобы нервы нам трепать. — отвечает майор Тепляков: — извините что прервал вас, Виктор. Пожалуйста продолжайте.

— Я вас не задержу надолго. — говорит Виктор: — давайте будем считать, что я провел беседу и поставил на вид. Воспитание внутри семьи — это ваша прерогатива, равно как и выбор меры воздействия. Моя задача донести до вас некоторые факты. И… вот. — он придвигает складные ножи к родителям: — черный Никиты, а красный с множеством инструментов — Володи. Все же это имущество, они денег стоят. Заберите с собой.

— Понятно. — майор Тепляков забирает нож с рукоятью в виде черной, пластиковой белки и кладет его в карман: — в таком случае я полагаю, что мы свободны?

— Да, конечно. Спасибо что пришли. Эта беседа не более чем формальность. — уточняет Виктор: — так что не переживайте. А дети у вас и правда талантливые… посмотрите какие они сделали рогатки. Знаете, о чем это говорит? О том, что когда им что-то интересно, когда их что-то захватывает — они в состоянии быть очень усидчивыми и терпеливыми, в состоянии приложить очень много энергии. Продумать каждое свое действие. Эти рогатки… особенно вот эта. — он поднимает самую мощную, с двойным жгутом: — вы представляете сколько сюда вложено труда и сколько было неудачных попыток? Посмотрите как подобран даже цвет ниток, вырезаны выемки под жгуты, сама форма рогатки, они явно выбирали ветку с учетом того, как она лежит в руке… а вот тут крепился откидываемый упор на предплечье, чтобы при натяжении кисть не уходила назад. По этой рогатке уже многое можно сказать и о Никите и о Володе. Знаете, мы ругаем своих детей, когда они нарушают правила, но мы хотим, чтобы они были смелыми, хотим, чтобы мыслили шире, раздвигая границы возможного. Вот они так и делают.

— Вы говорите так, как будто не хотите, чтобы их наказали за случившееся… — говорит Евгения со своим грассирующим «гррр».

— Я и не хочу. — отвечает Виктор: — но вам все равно придется. Выберите что-нибудь символическое, но не суровое. Они должны знать, что нельзя попадаться и что за каждое действие наступает ответственность. Но наша задача — дать понять это а не сломать. Володя и Никита — настоящие друзья и замечательные ребята. Уверен, что они вырастут… может и не гениями, но хорошими людьми. По крайней мере у них есть все задатки.

— Хм. — майор Тепляков наклоняет голову, задумавшись: — в первый раз встречаю такого учителя как ты, Виктор. Что же, ремня по заднице этот засранец все равно получит…

— Коля! Не выражайся, прошу тебя!

— … но за то, что конструкцию не продумал. — он берет в руку рогатку со стола: — вот эта, например — явно влево будет забирать. И кто же изолентой рукоять заматывает, ладонь потеть будет. Конструктор… раз такой изобретательный, будет летом туалет на даче строить, навыки приобретать.

— Физический труд это прекрасное решение. — кивает Виктор: — спасибо, что поняли меня.

— Бывай, физрук. — они обмениваются рукопожатиями, и майор Тепляков вместе с семенящей вслед за ним супругой покидают классную комнату. Стазу становится как-то тише и легче дышать. Присутствие майора в помещении как будто сгущало воздух. Виктор вздохнул и перевел взгляд на сидящую Евгению, маму Володи Лермонтовича. Она взглянула на него в ответ и они — встретились взглядами. На долю секунды, которая почему-то показалась слишком длинной. Он первый отвел взгляд в сторону, почему-то ему стало неловко.

— И… вы можете идти, Евгения. Я вас не задерживаю. — говорит он: — беседа проведена. Если вы не будете жаловаться на меня в районный отдел народного образования о том, что вместо полуторачасовой беседы мы поговорили пять минут. Наверняка у вас есть свои дела.

— Есть. — говорит Евгения и встает из-за парты. Подходит к учительскому столу и берет в руки красный складной ножик: — а я и не знала, что он себе ножик купил. Тяжело без отца мальчика воспитывать…

— … понимаю. — Виктор тут же мысленно ругает себя за эти казенные слова. «Понимаю» — как он может понимать? Он что, мать-одиночка? Не был, не привлекался, не участвовал, не замечен, ну и не надо тут из себя строить будто понимает. Не понимает он, вот и все.