Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

— Русский…

Вообще-то я ещё на испанском довольно сносно изъяснялся и немного на арабском, и даже на суахили.

— Это не беда, всегда можно наверстать. У нас есть методики для быстрого и эффективного овладения языками.

— Погодите, — задумчиво проговорил я, — вы что для зарубежной работы кандидата ищите?

Он помолчал с многозначительным видом и рассмеялся:

— Ну, я так понимаю, вам сразу разведчики и резиденты представились? Скажу откровенно, это из области кинематографа. У нас всё значительно проще, но всё равно интересно, это я могу гарантировать.

Выражение лица у него было открытое, дружеское, всем видом он демонстрировал эмпатию. Приятный такой молодой человек. Ну, то есть с вершины прошлого меня молодой, а для меня нынешнего он должен был казаться старшим товарищем.

— Но институт этот вроде не в Ленинграде, а в Москве находится, — заметил я.

— Я вижу, вас на мякине не проведёшь, — подмигнул он. — На самом деле, это не имеет значения, поскольку начинать вы будете в Питере, а потом уже вернётесь в столицу. Сначала спецподготовка. Ну, как вам предложение?

— Неожиданно, — пожал я плечами. — Да и странно немного. Вроде обычно это дело иначе происходит.

— Ты имеешь в виду наш сегодняшний разговор? — поднял он брови. — Вы, то есть…

— Ну, да, вроде того. Отбор ведь довольно тщательно ведётся, после ВУЗа, после того как человек зарекомендует себя, проявит. А я что? Штукатурам накостылял? Но вы не поэтому приехали. Вы же эту папочку собрали ещё до всех шабашников, так?

— Послушай, — снова сбился он на «ты», — ты должен понимать, у нас идёт война. Люди живут полной жизнью, радуются этой жизни, а мы воюем. Для нас с водружением знамени над Рейхстагом ничего не кончилось. И враг наш хитёр и опасен, хочет раздавить нашу страну, разорвать на куски. Слышал такую фразу, воевать с Россией на территории России и за счёт России? Так вот, это не пропагандистский лозунг и не фигура речи, поверь. Только дашь слабину разок и уже над городами братских республик взовьются чужие флаги и появятся бесноватые фюреры, выращенные западными разведками. А есть ведь ещё и внутренний враг, тот, кто притворяется своим.

О как… неожиданно…

— Не сомневаюсь, — кивнул я. — Но это немного про другое.

— Ни про какое не про другое, — чуть хлопнул он ладонью по столу. — И поэтому мы ведём непрерывный мониторинг для поиска перспективных кандидатов. И в армии, и в вузах, и в общественной работе. Повсеместно.

Ух-ты, мониторинг. Словечки какие интересные… Я не подал виду, что обратил внимание, но он почувствовал, что я заметил. Матёрый кент в свои тридцать с хвостиком, не зря, видать, до глубокой старости служить будет…

— Мониторинг — это заимствованное слово из английского языка, — пояснил он. — Означает отслеживание в режиме реального времени. В нашем случае — постоянный контроль и поиск тех, кто нам подходит.

— Я догадался, — кивнул я.

— Отбор по-разному может идти, — продолжал он. — В нашем конкретном случае мне нужно только ваше согласие. Форму, бумаги, довольствие я беру на себя.

— А проживать где?

— Пока останетесь в своём общежитии, поскольку потребуется некоторое время на бюрократические процедуры. А потом общежитие с отдельной комнатой со всеми удобствами.

— Ясно. Подумать можно?

— Думайте, — с некоторым удивлением пожал он плечами, мол, чего тут думать-то?

То, что этот Алексей Михайлович был связан с системой, сомневаться не приходилось. Видел я его в ГРУ и Прошин ему явно оказывал уважение, заискивал даже. Правда, непонятно, как он перепрыгнул из КГБ в службу конкурентов, но ладно, как-то смог, стало быть. В конце концов, я и сам, начав в «конторе» оказался в военной разведке. Но со мной, как раз, всё было понятно.

В начале девяностых я уволился из госбезопасности. Ситуация к тому времени совсем нездоровая сложилась. Только дело было не в безденежье и никудышном матобеспечении, и не в том, что в газетах на нас всех собак вешали. Это вообще роли не играло, поскольку сами мы верили, что работали ради страны и держались из последних сил. За идею, в общем.

А уволился я, потому что даже в той ситуации, когда практически не оставалось кадров и денег на проведение операций, кто-то ещё мог принимать волевые решения. Ну, и меня внедрили в очень серьёзную ОПГ, главарь которой очень хотел стать чуть ли не президентом. Работа закипела, и я даже начал неплохие результаты выдавать. Только наверху что-то пошло не так, кому-то очень неслабо заплатили, и всё руководство нашей программы резко уволили и очень быстро подчистили. Один из них спрятался и со временем свалил на Запад, а вот остальных — кого в подъезде, кого в бане — всех ликвидировали.

Вся документация исчезла, а все связи с внедрёнными сотрудниками были оборваны. Чудесная ситуация возникла, просто прекрасная. Я кое-как вырвался из своей банды. Пытался восстановить информацию, но никто и слушать ничего не хотел, чуть не посадили даже. Ну, в общем… времена были интересные, да…

— Так что? — прервал мои мысли лейтенант Весёлкин.

— Что? — пожал я плечами.

— Подумал? Мне нужен ответ.

— Подумал, — кивнул я. — Давайте попробуем.

Чего, собственно, тут было думать. Всё было предельно ясно. Я бы, в любом случае, ждал, пока меня не завербуют, как и в прошлой жизни. Но, раз возникла возможность примкнуть к нашим пораньше, грех было не воспользоваться. После стольких лет жизни в системе химический завод был совсем не тем, чего я хотел. Тем более, отказался бы и ломал потом голову всю жизнь, как и почему этот кент вышел на меня и почему в прошлой жизни такого не было…

— Решение быстрое, молодец, но есть замечание. Не попробуем, а сделаем всё, что необходимо, да?

— Да, Алексей Михайлович, выполним любое постановление партии и правительства, — кивнул я.

При упоминании партии он хмыкнул.

— Ну, вот, так-то лучше. Значит, можем выезжать. Через пять минут придёт транспорт и двинем.

— Прямо так? — удивился я. — Мне вещи надо собрать и руководителя в известность поставить.

— Мы уже поставили. По легенде тебе стало плохо из-за травмы и пришлось вызвать санитарную машину для доставки в областную больницу.

— А фельдшер?

— Она и вызвала. Говорю же, через пять минут