Тренировочный день 7 - Виталий Хонихоев

не попался так глупо! Ладно МВД расслабилось, отменили план «Перехват», решили, что троица ушла из области, что давно уже «железкой» на запад рванули, туда, где искать их будет сложно. На юго-запад, если точнее. А они — решили систему обмануть, пережидали тут пока «Перехват» отменят. Умно. И это очень плохо, потому что иметь дело с умным противником всегда хуже. С другой стороны, будь они идиотами их бы уже поймали.

Еще удар! Жгучая боль расплывается в боку, он кряхтит и стонет, делая вид что ему хуже чем на самом деле. Убивать его они пока не собираются, хотят выведать информацию. Что с ним будет после того, как они получат всю интересующую их информацию? Будь это отряд спецназа в глубоком вражеском тылу и гадать не нужно было бы. Перерезали бы ему глотку или вон, сразу в провал скинули связанным. Однако даже если они не были солдатами войск спецподразделения на задании, это вовсе не значило что он отсюда живой выйдет. Они — беглые зека и им-то свидетель вовсе без надобности. Глотку перерезать… кто-то может и поколеблется, но вот этот здоровяк, который его по ребрам пинает — вряд ли. И второй, который якут — тоже нет. Тот вообще охотник и всякое повидывал, для людей такого склада что свинье горло перерезать, что человеку — раз плюнуть. Ну и… как обычно, благими намерениями дорога в ад устлана, видел он когда дом обносили, да решили «мокруху» на себя не брать. Дали по сопатке мужику и связали. Рот завязали, кляп вставили, дескать пусть живет, с утра его найдут… да вот только не учли, что нос ему разбили, а через рот он дышать не мог — кляп же. И мееедленно задохнулся, изгибаясь в агонии.

— Я не слышу. — через ватный туман в голове до него доносится голос здоровяка: — ты кто такой, дятел? И чего ты в лесу делаешь один?

— Я… — соображать требовалось очень быстро! От ответа сейчас зависела его жизнь, обычный ответ вроде «я в лес по грибы пошел» — не годится! Этот якут видит все насквозь, он видел и схрон, который он лапником пытался замаскировать и винтовку со спиленными номерами, и бинокль… а за поясом у него был старенький «ТТ» сорок четвертого года выпуска. Так по грибы не ходят, да и не сезон. Думай! Нужно что-то, что не даст им прямо сейчас перерезать ему глотку и бросить в провал, а в идеале что-то, что изменит их мнение о нем… сделает их его союзниками.

Наполи знал свои ограничения, он не был полевым агентом, не был диверсантом, не был подготовлен для того, чтобы со связанными за спиной руками вскочить и раскидать в стороны этих троих ударами ног… есть те кто смогли бы, но он — не такой. Однако его учили именно взаимодействовать с людьми, а эти трое — люди, со своими желаниями, страхами и мечтами. Значит… сперва выдохнуть. Успокоиться. Смириться с возможностью неудачи. Выбрать роль. Выбрать слова. Проникнуться. И…

— Эй, козел, ты чего, оглох? А ну…

— Да пошел ты! — отвечает он, поднимая голову и в его глазах горит ненависть: — пошел ты к черту! Ничего я тебе не скажу, Витькин приспешник! — он сплевывает в песок. Плевок собирается алым, но он — не обращает внимания.

— Слышишь, ты! — повышает он голос: — так и скажи ему, что я его все равно убью! Убью, суку такую! Как он посмел… — новый удар выбивает из него дух и он корчится на полу пещеры, перед глазами расплываются фиолетовые круги. Получилось? Они должны клюнуть на приманку! Любопытство и время… у них полно времени, они могут «развлекаться» с ним еще долго, а ведь они провели в этих пещерах почти две недели! Отсюда — жажда информации, скука, тоска. А тут такое развлечение… нет, они должны клюнуть!

— … слышь, ты. Берега попутал? Какой еще Витька? — раздается голос здоровяка и Наполи ликует — клюнули! Если бы на месте здоровяка был профессионал, то допрос шел бы по другому сценарию, из него вытащили бы все что нужно и перерезали горло. Потом — бултых в провал и все. Быстро и эффективно, без эмоций. Но это были не профессионалы, этим любопытно. Результат — они дают ему вести диалог, вести направление «беседы». А для беседы нужны двое, как минимум двое. Вовлекаться в разговор с разведчиком, с офицером ГРУ… это ошибка. Лучше бы сразу ему голову камнем проломить, но дать ему свободно говорить…

Он сделал вид что откашливается. Все под контролем. Теперь — все под контролем. Он — справится. Все что ему нужно — это убедительная легенда и она у него есть. Легенда, которая не только все объяснит, но еще и сделает этих людей его союзниками. Он откашливается и начинает говорить. Сперва — с ненавистью глядя на своих собеседников. Обзываясь и осыпая их проклятиями, за что получает еще несколько ударов. Наконец здоровяк не выдерживает и достает нож, узкое лезвие «финки» блестит в свете костра. И вот тут Наполи дергается вперед.

— Ну же! — кричит он: — давай! Я не боюсь смерти! А Витьку я на том свете зубами загрызу! Давай! Бей! Ну же!

— … определенно ты ебнутый. — качает головой здоровяк: — да кто такой этот Витька-то? Ты чего свиристишь на него?

— Витька. Полищук. — Наполи расслабляется и опускает голову, так, словно бы его охватило отчаяние. Его учили не играть, а быть и сейчас отчаяние и правда накатывает на него: — чертов Полищук. И чего она в нем нашла, а? Она такая хорошая, а он скотина и кобель, у него девушек штук сто наверное, он их всех обманывает! А Марина не такая!

— Бля, мужик, охолони. Погоди. — здоровяк потирает подбородок и бросает задумчивый взгляд на своего товарища, который сидит рядом и поправляет веткой угольки в костре: — так ты чего… типа ревнуешь?

— Не просто ревнует. — коротко бросает якут от костра: — мотоцикл. Веревки. Схрон. Винтовка. С собой пассатижи. Паяльная лампа. Знает, что делает. Мусор. Подготовка.

— Легавые так не делают. — говорит здоровяк и хватает Наполи за шиворот. Поднимает его с пола и прислоняет к стене пещеры, так что теперь он — полусидит, полулежит. Сам садится напротив, на корточки и заглядывает ему в глаза.

— Не, не мент. — говорит он: —