Шерстяная «сказка» - Кира Страйк

чтобы осуществить более весомое вливание в семейный капитал. И, конечно, прояснилось, отчего у меня так мало вещей. Прижимистая сноха каждую копейку на моё содержание отрывала от сердца. Хоть и состояло то содержание из «тарелки супа».

Очень стало любопытно, а на что же мы с почившим супругом вообще жили? Но это касалось уже другой кипы бумаг, я её пока отложила – глаза просто лопались от напряжения. А я-то знала, что смолоду надо беречь не только честь, но и здоровье. Наступил вечер, а дальше… Следующий день принёс массу интересных событий.

18

Так вот. Брат сам не знал, какие документы у Рози чего касались, потому, махнул рукой и разрешил самостоятельно отыскать то, что меня интересовало. Ну, как говорится, пустили козу в огород. Сноха вчера так из своих покоев и не вышла, или я того просто не заметила. Ограничивать меня было некому, в итоге я нахапала всего на свете, включая умные книжки из библиотеки Ральфа.

Теперь вот сидела за столом, разбиралась с вопросом замужества Корин. Длилось оно всего четыре года. А её барон оказался и не барон вовсе. В том смысле, что это был не родовой титул её мужа, а купленный. Это, как выяснилось, была довольно распространённая практика. В итоге, знать поделилось на дворянство родовое и пожалованное. Пожалованные, в свою очередь, составляли две категории: получившие это звание вследствие назначения на высокие должности и купившие его за деньги.

Простыми словами, избранник Корин, в реальности «купец», приобрёл себе титул, чтобы более-менее соответствовать своей невесте. Но мало того, что «родовые» и так смотрели на «пожалованных» свысока, так ещё и монет хватило только на барона, соответственно, без баронства. Отсюда и такое неприятие её выбора у близких. Тут, вроде, всё ясно. Дальше.

Лавки мужа продали сразу после его смерти. А вырученная сумма давно растворилась в расходах семейства брата. Не удивлюсь, если дети Рози и Ральфа на те деньги сейчас как раз получают образование. Корин посмотрела на это дело и встала стеной за свой последний резерв – дом. Тоже понятно.

Неясно другое: что теперь делать мне? Не жить же в самом деле на те три копейки, которые капали с аренды. Продавать дом? Нет, только в том крайнем случае, когда придумаю, куда вложиться, чтобы получать стабильно больше.

Открыть бы дело, например. Но какое? А, главное, как, если женщины здесь в плане самостоятельной деловой активности связаны по рукам и ногам? Через брата? У него тут и так полным ходом шоковая терапия. В общем, думать надо. И крепко.

Тем временем в имение прибывали гости.

Рози взяла нервы под контроль и вполне успешно выполняла роль радушной хозяйки. Ко мне, кстати, больше пока даже не совалась.

В коридорах царило оживление - прибывающие громко радовались встрече. Но главной причиной бурных пересудов и всего избыточного ажиотажа было не это. Как удалось понять из обрывков долетавших фраз, в составе ожидаемых посетителей произошло внезапное изменение.

Все с большим предвкушением ждали прибытия какого-то барона по имени Андрэ де Вильом.

- Ну и подумаешь, всего лишь барон, что такого? – до умопомрачения начитавшись сведений по иерархическому устройству общества, я уже чувствовала себя эдаким подкованным экспертом в теме, - Тут вон и поодиознее персонажи присутствуют.

Вопрос прояснила всезнающая и вездесущая Кристи.

Оказывается, этот барон для сегодняшних посиделок выполнял роль «новинки». Андре де Вильом – младший наследник рода, всю жизнь обретался где-то далеко, занимаясь государевой службой. А тут, то ли от лихорадки, то ли от чего другого скончались его старший брат вместе с женой. Вот он и приехал в родные пенаты принимать семейные дела.

А поскольку все эти граждане, по кругу гуляющие друг у друга на подобных мероприятиях, до изжоги друг другу же надоели, то появление нового лица вызывало настоящую бурю интереса.

- Такой ужас, мадам Корин, такой ужас… - охая на все лады, тараторила моя горничная, пересказывая слухи, - Мало, что наследство у господина барона не ахти, так к нему ещё и дочка - сиротка братова досталась.

- А свои-то дети есть?

- Так нет же, я и говорю: холостой он. Как есть – бобыль.

- Да-а… непросто будет мужику. Без опыта отцовства из такой трагедии дитё вытаскивать – нелёгкое дело. – вздохнула я, а вслух спросила:

- А чего же наследство не ахти?

- Про то не знаю ничего, врать не стану. Но так господа гости говорят, а сегодня всё подробно и расспросят. За ним ещё с утра коляску с приглашением отправили.

Ясно. Ничего нового. Всё те же эгоизм и бессердечие. У человека горе и забот выше крыши навалилось, а «господам гостям» его срочно к себе подавай. Мол, извольте уважать общество, вам с нами жить – бросайте всё и бегите удовлетворять наше любопытство. А то у нас кости для промывания закончились.

Последнее желание заводить какие-то отношения с этой публикой отпало. Но вот на барона глянуть захотелось. Потому, когда по характерному шуму на улице и в доме стало понятно, что коляска с ним уже в нашем дворе, я пристроилась к окну.

Ну, что сказать… Человек, как человек. Ничего выдающегося – самой заурядной внешности. Годов, где-то, тридцати пяти, наверное. Роста чуть выше среднего. Глаз так далеко было не разглядеть. Те более, он как раз снял очки (видать, читал в дороге), потёр переносицу и сощурился, перестраивая зрение. На лице - густая, коротко стриженная борода, немного рыжеватая, как и волосы. В целом – не Аполлон. Особенно вот в этом неудачном, скучном мешковатом «спинжачке».

- Ох, заклюют сейчас бедолагу эти матёрые стервятники. Тут один франтоватее другого, а новичок совсем по-простому явился. – заранее посочувствовала незнакомцу, представляя, как все эти вельможные будут мило улыбаться ему в лицо, и какими кривыми те улыбки будут становиться за его спиной. До сих пор, насколько можно было судить по парочкам, гулявшим в саду в ожидании начала праздника, они только этим и занимались: упоённо лицемерили.

Все собрались в большой столовой, застучали ложки, зазвучали тосты. Спустя час, если не больше, переместились в танцевальный зал. Я не отважилась особо блуждать по коридору, рискуя натолкнуться на кого-то из гостей. Решила заранее организовать себе наблюдательный пост в одной из гостевых комнат – самой близкой к шуму гулянья, а от того самой непопулярной и в этот вечер свободной. Имелся в ней очень удачный для моих целей балкончик, густо облагороженный декоративной растительностью.