«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

покидать оборонительный ордер, разворачиваясь на ветер. Оставалось кружить в воздухе, создавая массовку, и в любом случае не оставаясь в стороне, особенно когда ситуация требует.

…Он уже перекрутил этого «Сифайра», загнав в рамку, вдавив гашетки. Оружие молчало! Враг, воспользовавшись, выскользнул, а он, смы́кая рукоятками пневмомеханики, остервенело щёлкал тумблерами перезарядки. И не добившись реакции, побросал машину в пилотаж с перегрузками в надежде передёрнуть затворы.

Пока, наконец, не сообразил, что пуст. Патроны кончились!

Команда в эфире: «…всем, кто видит – на торпедоносцы!», – а у него всё тот же «Сифайр», и уже, сволотá (пока он тут крутил), на огневой позиции, пикируя сверху на ребят, занятых «Эвенджерами».

Тогда он рискнёт тараном – наперерез… сшибить!

Сообразил ли англичанин о проблемах вдруг переставшего стрелять русского, но принял вызов, развернувшись в лобовую, рассчитывая сбить того раньше, чем…

Удар!.. – в щепки – обломки… кувыркающиеся машины: отважный «Сифайр» в ошмётках плоскости, отважный «Як» с разбитой консолью крыла.

Сыпались вниз, разваливаясь на куски и…

Вдруг парашют! Один! И понять, кто – наш ли? Англичанин? Не понять. А коли наш – Лавриненков[62] из «четвёртой» – то наверняка выбросило из кабины без дополнительного снаряжения в одном лишь спасательном жилете.

Белоснежный купол сминаемой ватой осел в воду. Запомнить бы место – указать поисковикам, да как тут запомнишь.

…хотя здесь уж совсем недалеко до эскадры.

– Так не пойдёт! – их с ведомым грамотная атака с носовых курсовых углов со скорым уходом в вираж, чтобы инерцией не влететь в оборонительные секторá не менее грамотного строя англичан… На крутом развороте они оглянулись на результат: обе обстрелянные головные машины продолжали идти, и хоть бы хны. Лишь за одной как будто потащился сизый малозаметный шлейф.

– Нет, так не пойдёт, – повторил вслух полковник, закусывая губу. Подобным образом, дистанцируясь накоротке, трепать сплотившиеся «Эвенджеры» можно было до усрачки!

В эфире снова прорéзался Кожедуб – немного растянуто, как это бывает на вираже с перегрузкой, но довольным голосом счёл нужным сообщить:

– Одного у них минусуем, командир. Дожал я подбитого. И ещё одного мои орлы, считай, уделали – коптит, отстаёт, не протянет.

Покрышев минусовал…

Всё равно выходило более десятка ударных самолётов, да ещё не растерявших командной слаженности, фактически уже выходящих на боевой курс. Аккуратно выкусывать из ордера отстающих подранков… на такую роскошь у них уже не оставалось времени. Тактика, взятая советскими асами против истребителей эскорта и тех, кого англичане для себя назвали «свободными охотниками», – бей, кто подвернётся, кого придётся, не подставляясь под ответное, – против тяжеловесного строя торпедоносцев была несостоятельна. С этими надо было разобраться во что бы то ни стало! Во что бы то ни стало за те оставшиеся семь-десять минут, в течение которых выжимающие 350–380 км/ч TBF Grumman преодолеют три десятка миль до рубежа сброса торпед.

Командир авиагруппы «Чапаева» повторил свой предыдущий приказ. В этот раз в эфире уже прозвучало то самое «Любой ценой!»

Они атаковали их с разных направлений, попеременно, разом, роя́сь на виражах в повторных заходах – с задачей развалить эту чёртову фалангу. В конечном счёте никто не спорит – цели трудные, опасные, но поодиночке не притязающие на равенство. Тем более на неуязвимость.

На истребителей работали скорость, резкое маневрирование, пушки…

«Эвенджеры», защищавшие свои экипажи полудюймовыми бронестёклами и бронеплитами, огрызались умело – простое и надёжное управление стрелковой башенки с крупнокалиберным M2 Browning, снабжённой сервоприводом, не оставляло желать лучшего.

Ужé все, обе стóроны, понимали – осталось немного. До конца! И потому не жалели патронов, давя на гашетки, поливая до упора: небо перечёркивали мелькающие бело-огненные хаотичные разлётом пулемётные росчерки (трассирующий в ленте каждый второй, третий), полосовали заметно-дымные дорожки пушечных… всё мельтешило, встречно переплеталось, длинными очередями выписывая изгибающиеся траектории.

Получая пробоины даже от попадания 20-миллиметровых снарядов, «Грумманы» умудрялись оставаться на крыле, упорно продолжая держаться в воздухе, упорно продолжая следовать к цели.

Для советских лётчиков, не менее напористо лезших на обострение, сейчас шёл размен времени на фактор самосохранения, жертвуя машиной – сколько выдержит «полудюймовых»? И всё одно – сомнительно жертвуя собой, ибо внизу простирающийся ледяной встречей океан.

Як-9 атаковал с фланга, держась в одном эшелоне с англичанами, дабы те, перекрывая себе же директрисы, не могли бить по нему в несколько стволов.

Порывисто раскачивающийся на перекладке с крыла на крыло, точно маятник, гвардии капитан Коломиец[63] ворвался в середину британского построения, расстреляв первого попавшегося – «двадцатимиллиметровые» хлестнули по капоту, вырывая куски обшивки. Тот вспыхнул, треща повреждённым, уже не вытягивающим мотором. До поверхности ему было лишь клюнуть носом, обрывая полёт, обрывая ударом об воду жизни.

Ошеломительно лавирующий в плотных порядках истребитель поймал в прицел другой торпедоносец, вспоров тому брюхо. И вместо того, чтобы взмыть, где его наверняка бы скосили в несколько стволов, поднырнул вниз! Подфюзеляжные оборонительные точки «Эвенждеров» отдыхали ввиду низкопрофильного полёта, не ожидая, что кто-то сунется в зажатый просвет между самолётами и водой. Опомнились уже вдогонку…

Унося на оперенье хвоста пулевые отверстия, шалый «Як» вырвался из паутины беспорядочных трасс на свободу.

Командир третьей эскадрильи капитан Амет-Хан Султан атаковал по горячке, сорвавшись с двух тысяч резким переходом с крутого на пологое пикирование.

Долбил напропалую, разогнавшийся истребитель – орудийная платформа аховая, большая скорость не способствовала большой точности. Тем не менее подвернувшийся под пушечную очередь торпедоносец брызнул остеклением фонаря, не оставляя шансов экипажу, пилоту… потерявший управление самолёт безвольно свалился на крыло.

Скорость истребителя нисколько не убавилась, капитан едва успел перенести огонь, всаживая уже почти в упор. Взбрыкнувший носом вверх «Эвенджер» заставил подорвать истребитель, разойдясь в метре от столкновения, очертя голову проносясь выше – подставляясь, теперь и сам собирая на себя всё то, что слали в него в яростном захлёбе «браунинги».

За «Яком» с жёлтым коком потянулась струйка дыма.

Выходя из свалки, завывая болезненной нотой двигателя, он пытался набрать высоты в запас.

Сохранил лишь горизонталь. Пáдающие обороты двигателя передавали зримые перебои на винт и, похоже, что ему уже было недолго…

Его видели свои, кто-то тщился вызвать в эфире: «Султан! Султан! Прыгай, не дури, прыгай!»

Комэск-3, должно быть, уже плохо воспринимал окружающее, да и высоты там оставалось с гулькин нос.

Проволочив за собой хвост чёрного дыма, «Як» уже у самой воды выправился, грубо приводнившись в туче брызг, каким-то чудом ещё удерживаясь на поверхности, раскачиваясь, неумолимо с каждым клевком на волне зарываясь носом, погружаясь.

Медленно сдвинутый фонарь показал с трудом выползающего контуженного ударом лётчика.

Тремя сотнями метров выше