Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

не обвисали только благодаря слабой гравитации Марса. Его редеющие седые волосы были зализаны назад, а одутловатость бледного с карими, глубоко и близко посаженными глазами лица удачно скрывала большинство морщинок.

– Здоро́во, Эрни, – сказал я. – Стюарт Берлинг ещё не заходил?

– Сегодня? Нет. Всю неделю его не видел.

– Ну, значит, скоро будет. Не возражаешь, если я подожду?

Гаргантюан раскинул массивные руки, обводя выставочный зал широким жестом.

– Окаменелости – хрупкая штука, Алекс. Мне тут не нужны драки.

– Не волнуйся, Эрни, не волнуйся. Берлинг к тому же трансфер, а я не такой идиот, чтобы ввязываться в драку с человеком, у которого наверняка найдутся модификации для работы с камнями.

– А, точно, – сказал Гаргалян. – Он же теперь на актёра похож, да? Не понимаю я этого. – Он покрутил пальцем перед круглым лицом. – Если бы я менял себе тело, остался бы таким же. Новое тело – другой человек.

Эрни звал меня «мистер Дваикса», потому что мои имя и фамилия оканчивались на эту букву, но тело ему бы понадобилось минимум в три икса, а я сомневался, что такие бывают в продаже. Но вслух говорить не стал; как показала практика – и два перелома носа, – некоторые остроты лучше держать при себе.

В лавку зашла биологическая женщина лет тридцати, таща за собой тележку на больших пружинистых колёсах. У меня в детстве была подобная – на Земле их обычно красили в красный, но здесь такие легко терялись бы на фоне марсианских равнин. Эта тележка, ядовито-зелёного цвета, была доверху завалена глыбами розово-серой породы, включая одну контрплиту, которую я опознал благодаря лекции Пиковера.

Название нашего городка восходило к Великой клондайкской золотой лихорадке, но там счастливчики уносили добычу в кулёчках. Окаменелости же скрывались в кусках породы; за добычу и подготовку образцов Эрни с работниками и брали тридцать пять процентов со сделок, которые заключали между старателями и земными коллекционерами. Отправлять на Землю породу, которую там бы всё равно выбросили, было слишком дорого. Так что остатки вывозили за купол; к востоку их накопилась уже небольшая гора.

Эрни пошёл к старательнице, а я оглядел лавку. Выставленные окаменелости стоили миллионы, но за ними следили вездесущие камеры, да и никто в своём уме не стал бы красть у Гаргантюана Гаргаляна. Эрни был едва ли не главным толстосумом на Марсе, и за его богатством стояло немало охранников. На Земле миллионеры покупали особняки, яхты, частные самолёты. На Марсе яхты не нужны, зато дом у Эрни был, конечно, что надо – я видел его снаружи; он даже башни себе отгрохал, чёрт его раздери, – и самолёт тоже имелся, причём с невероятно широким размахом крыла. Помимо этого, на Красной планете я встречал всего три самолёта.

На стене у Эрни висела таблица: сравнение земных и марсианских геологических периодов. Конечно, возраст обеих планет составлял около четырёх с половиной миллиардов земных лет, но их истории сильно разнились. Доисторический период Земли делился на докембрийскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую эры, а сейчас некоторые настаивали на введении новой, трансферозойской эры, которую Говард Слэпкофф начал своей технологией переноса сознания. Но на метровой шкале этот период был бы таким тонким, что его получилось бы разглядеть разве что в микроскоп.

В свою очередь марсианский доисторический период делился на нойскую, гесперийскую и амазонийскую эпохи, названные, как любезно поясняли подписи у шкалы, по местности, где были найдены характерные для эпох породы. (И да, как это ни парадоксально, термин для датирующейся миллиардами лет до нашей эры эпохи действительно пришёл из места, названного Скиапарелли в честь Ноя.)

Жизнь на обеих планетах зародилась примерно одновременно – как только они в достаточной мере остыли, то есть около четырёх миллиардов земных лет назад. Но следующие три миллиарда лет Земля не могла похвастаться ничем, кроме одноклеточных микроскопических организмов, вплоть до начала палеозоя 570 миллионов лет назад.

А на Марсе уже через сто миллионов лет жили сложные макроскопические беспозвоночные с экзоскелетами. Все найденные здесь ископаемые датировались нойским периодом, охватывающим первый миллиард лет. К тому времени, как на Земле появились первые многоклеточные, жизнь на Марсе уже сотни миллионов лет как вымерла; два корабля разошлись в космической ночи, так и не пересёкшись…

До ушей донёсся спор Эрни с женщиной.

– Не верю, чтоб они так дёшево стоили! – заявила она.

– Приношу свои искренние извинения, моя дорогая, – ответил он, – но лонгипес бедроссиани – самая распространённая из находок; они тут повсюду. И вот, видите? Надпереносье отсутствует. А у этого экземпляра только три целые конечности – не очень-то похоже на пентапода!

Они ещё немного поспорили, но в конце концов она согласилась на предложенную цену. Эрни дал ей квитанцию, и она ушла, бурча что-то себе под нос.

Раз уж Берлинг не торопился, я воспользовался возможностью прощупать почву.

– Ну что, – спросил я, стараясь ничем не выдать своего интереса, – как думаешь, найдут когда-нибудь Альфу?

Глаза Эрни, и без того утопающе в одутловатом лице, сузились ещё больше.

– А чего спрашиваешь?

– Просто интересно.

– Тебя, мистер Дваикса, интересуют женщины. Выпивка интересует. Спорт. Окаменелости в список не входят.

– Зато деньги входят.

– Что есть, то есть. И, отвечая на твой вопрос, я очень в этом сомневаюсь. Помнится, как-то раз мы с Денни О’Райли решили пропустить по стаканчику, и он сболтнул, что вся Альфа размером с футбольное поле – земное то бишь.

– Но почему её до сих пор не нашли? Двадцать марсолет ведь прошло.

– Всё, что нам известно, – Альфа находится где-то на равнине Исиды, а равнина Исиды – это дно кратера диаметром в полторы тысячи километров. Она размером с земной Гудзонский пролив; это триста миллионов футбольных полей, если не больше. Уж сколько сюда налетело старателей, но они до сих пор не исследовали равнину полностью. А это, мой мальчик, огромные участки, куда не ступала нога человека. Чёрт, да «Бигль-два» до сих пор не нашли, а он даже не захоронен!

– «Бигль-два»? – переспросил я.

– Британский зонд. Он сел на равнине Исиды ещё в две тысячи третьем, но так и не вышел на связь.

– А он ценный?

– Для фанатов космоса – да, конечно, если он совсем вдребезги не разбился. Я бы с радостью нашёл покупателя на обломки, принеси мне их кто-нибудь.

– Поискать, что ли. Окаменелости я искать не умею, а вот обломки – это по мне.

– Бог мне свидетель, на них можно неплохо подзаработать, – сказал Эрни. – На Марсе обломков навалом.

– Да?

– Ищи – не хочу. Денни с Саймоном прилетали сюда на двухступенчатых кораблях, как старый