Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

Рэн ответно сжал руку друга. Друга?

- Спасибо, брат.

Слово было сказано.

Слово было услышано.

Глава 5

***

Солнечный день, из тех, когда природа пока еще находится в зимней спячке, а вот солнышко уже ласково касается земли, отогревает ее, пробует поглаживать лучиками-пальчиками.

Как ты?

Просыпаешься?

Лужайку пока еще не особенно видно под тонким слоем снега, и ноги перемешивают его в грязь. Дом достаточно далеко.

Рэн остановился и повернулся к Марии.

- Я… готов?

Мария поглядела ему в глаза. Рука ее уверенно лежала на красном камне. Вторая рука коснулась плеча Рэна.

- Я всегда смогу тебя позвать, мальчик. Не бойся ничего, ты услышишь мой голос из самой глубины неба.

Рэн опустился перед ней на колени. Поднес к губам пояс платья.

- Я… я воин Шагрена. Но я и ваш воин. Клянусь.

- Я не потребую от тебя того, что навредит твоей родине, - тихо пообещала Мария. И черные глаза Рэна вспыхнули радостью.

Она сдержит слово, он-то понимает. Достойный сюзерен не может быть женщиной? А вот может иногда… такое и на Шагрене случалось. И драконами бывали женщины. Просто их было так мало. И об этом так старались забыть… а прадед помнил. Прадед рассказывал.

Это не обычная женщина, и Рэн не дает обычной клятвы. Но точно знает, что всегда, всегда будет рядом. Что бы ни случилось.

Для этой женщины он сделает все, что в его силах.

Они не знают, но в эту минуту, в Фардании, в храме Многоликого начинает сиять кристалл. В нем зажигается новый огонь, медленно, но верно, он разрастается, захватывает камень…

Им нет до этого дела.

Потому что в эту минуту Мария зовет. И Рэн падает… куда?

Это что-то алое и золотое, оранжевое, горячее и расплавленное.

Это – подземный огонь.

Только он внутри Рэна, или Рэн внутри него, и сейчас все это рвется наружу, сейчас все это обжигает, и мужчине мучительно больно. Откуда-то он знает – терпи! И стискивает зубы так, что те начинают крошиться.

Терпи!

Огонь не приходит просто так, это огонь твоей души, это огонь, в котором полыхают тела твоих друзей, это огонь, который может поглотить твою родину, это огонь твоего сердца, вечный огонь человеческой крови…

Это – дракон!

Рэн не видит, а Бертран с ужасом наблюдает, как извивается на грязной земле тело друга, как бежит по его коже полоска алой чешуи, потом пропадает, и еще одна, и еще…

- Он же погибнет!

Кинуться к другу ему не дает адмирал. Рикардо перехватывает Бертрана, зажимает так, что не вырваться и шепчет на ухо.

- Молчи! Они тебе никогда не простят, если ты помешаешь! Верь другу, он справится! Я видел похожее… это тяжело. Пока все хорошо!

Рикардо не врал, и Бертран чуял это в его словах. И правда, адмирал видел уже такое, когда два его человека оборачивались китами. Большие и добродушные, но… как же им было тяжело! Кит – это не человек, это и времени заняло больше, и сложнее им было намного. Сейчас то же самое переживал Рэн.

Дракон – еще тяжелее кита, это уж верно. Не по массе, а по существу своему, создание огня и воздуха… морякам было проще. Они давно сроднились с морем, вода стала их второй душой, натурой, стихией, им было легче принять себя. А Рэн?

Дракон – это еще и внутренняя свобода.

В драконьем огне горит любое принуждение, дракон не может быть рабом. На нем могут быть только те обязательства, которые он принимает на себя добровольно.

Шагрен.

Мария.

Рэн цеплялся за эти два осколка, которые у него оставались. Почему-то это было важно для него. Шагрен… если нет Шагрена, незачем и жить.

И Мария.

Женщина, чей голос звал его из небытия. Заставлял зубами, когтями цепляться за этот мир, возвращаться в реальность… когтями?

Да, у него когти!

Рэн медленно поднялся на… лапы? Огляделся вокруг.

Новое тело было немножко неуклюжим, словно бы дракон не знал пока, как ему ходить, как поднимать лапы, как двигать головой… чуть шевельнулась мощная длинная шея.

- Какой красивый! – тихо сказала Мария.

Она стояла неподалеку от ящера. Больше всего он был похож, наверное, на стегозавра. И размеры примерно такие же, метров десять - пятнадцать в длину, два-три в высоту, точнее из-за гребня и не скажешь. Вес? Наверняка тонны три-четыре есть, а может, и больше. Четыре мощных лапы, не слишком крупная, но пропорциональная голова, гребень на спине. И – крылья.

Пока они были сложены в два валика, наверное, чтобы не мешались. А если дракон их расправит?

Ярко-красный, с золотистым отливом, с громадными черными глазами… кстати – узкими.

Ящер повернул голову. И глаза его были вполне разумными. И вокруг черного зрачка сияло кольцо золотистого света.

- Р-рэн…

Голос зверя пока получался рычащим. И пасть была очень впечатляющая. Рикардо шагнул чуточку вперед, закрывая Марию. Если ящер потеряет разум, королеву надо будет прикрыть от обезумевшего дракона, и на пару минут его хватит, это уж точно. Морской змей страшнее в море, но и на земле несколько центнеров змеятины не оплошают. И яда у него хватит. Может, и не на одного дракона!

А Мария почему-то и не боялась.

- Ты можешь говорить? Как здорово! Значит, горло у дракона устроено по типу человеческого? А что-то еще сказать можешь?

- М-гу… - попробовал дракон.

И стал меняться обратно.

По мощному телу пробежала одна волна, вторая, третья, ящер съеживался и скукоживался, становился все компактнее… последними исчезли крылья, которые до конца закрывали происходящее. И вот на траве уже лежит человек. Лежит, скорчился, словно в утробе матери, и закрывается от боли, которой сопровождалось превращение.

- Рэн! – кинулся к другу Бертран.

Рэн с усилием развернулся.

Мария подошла, погладила его по голове, кивнула мужчинам, чтобы помогли. Они и подняли, и отряхнули, и даже флягу с горячим ягодным взваром протянули. Спиртное почему-то двуипостасные любить переставали. Странно, но факт. Вроде бы и ничего такого, искусственного, просто продукт брожения, но вот не нравился. Мария его тоже разлюбила.

Могла выпить в лечебных целях, но не более того.

Рэн выхлебал малиново-медовый отвар, и чуть расслабился, согрелся.

- Я – живой?