Фермер людей - Эдуард Сероусов

наблюдения, – ответил Джон, чувствуя, как слова сами формируются и выходят наружу. – Я дал ей тест с головоломкой. Она решила её сразу. Потом написала на бумаге "Я человек". А затем… заговорила.

– Вы были удивлены?

– Шокирован. Единицы не должны говорить. Их голосовые связки модифицированы, речевые центры мозга подавлены. Так нас учили.

Хаффман кивнула, её глаза блестели от интереса.

– И что она сказала вам?

Джон пытался сопротивляться, но препарат делал своё дело. Воспоминания всплывали ярко и отчетливо, и слова следовали за ними.

– Она сказала… что это называется "когнитивная реверсия". Генетический сбой, возвращающий полные человеческие способности. Она сказала, что таких, как она, примерно один на десять тысяч.

Хаффман обменялась взглядами с медиками. На её лице появилось выражение, которое Джон не мог точно интерпретировать в своем затуманенном состоянии. Удовлетворение? Подтверждение чего-то уже известного?

– И вы поверили ей, – это был не вопрос, а утверждение.

– Да, – просто ответил Джон. – Я видел её глаза. Слышал её голос. Это была не имитация, не трюк. Она была… настоящей.

– Настоящей, – повторила Хаффман. – Интересный выбор слова. Как будто другие единицы… ненастоящие.

– Нет, – Джон покачал головой, что вызвало волну головокружения. – Они все настоящие. Все люди. Просто… приглушенные. Как под тяжелыми транквилизаторами. Их сознание подавлено, но оно есть.

Хаффман снова кивнула медикам, и один из них подошел к Джону с еще одним шприцем.

– Это усилитель, – сказала она. – Поможет нам углубиться в более специфичные воспоминания.

Джон почувствовал еще один укол, и реальность стала еще более зыбкой. Звуки и цвета смешивались, время то растягивалось, то сжималось. Он плавал в странном пространстве между бодрствованием и сном, где прошлое казалось более реальным, чем настоящее.

Хаффман продолжала задавать вопросы, и Джон отвечал, не в силах сопротивляться. Он рассказал о своих разговорах с Евой, о её объяснениях устройства системы выращивания, о её рассказах о питомниках и о том, как единицы, прошедшие когнитивную реверсию, учатся скрывать свое сознание.

– И она рассказала вам о проекте "Опция-Е"? – спросила Хаффман.

Джон нахмурился, насколько позволяло его состояние.

– Нет… она не упоминала такого проекта.

Хаффман выглядела слегка разочарованной, но быстро вернулась к нейтральному выражению лица.

– Расскажите мне о вашем контакте из "Человеческого Фактора", – продолжила она. – Как вы установили связь?

Эта тема вызвала у Джона внутреннее сопротивление. Даже сквозь туман препарата, он понимал, что это критическая информация, которую нельзя раскрывать. Но его мозг, стимулированный химикатами, уже искал обходные пути.

– Анонимный форум, – сказал он. – Зашифрованный канал связи. Я не знаю имен. Не знаю лиц. Только коды и координаты встречи.

– Какие координаты? – быстро спросила Хаффман.

– Маленький городок к северу от фермы, – ответил Джон, стараясь оставаться в рамках того, что уже было известно из его предыдущих допросов. – Тридцать километров. Я не знаю точного места встречи. Только общее направление.

Хаффман смотрела на показания нейросканера, явно пытаясь определить, говорит ли он правду.

– И что должно было произойти после встречи? Куда они планировали отвезти единиц?

– Я не знаю, – это была чистая правда. – Я специально не спрашивал. Чтобы не иметь информации, которую можно было бы извлечь при допросе.

Женщина усмехнулась.

– Предусмотрительно. Но недальновидно. Вы доверили жизни восьми ценных единиц группе, о которой ничего не знаете?

– Я знаю, что они борются за правду, – ответил Джон. – За права тех, кого общество считает всего лишь ресурсом.

– Как наивно, – покачала головой Хаффман. – Вы действительно верите, что "Человеческий Фактор" – благородные борцы за правду? Что они рискуют жизнями ради абстрактных моральных принципов?

Она наклонилась ближе.

– Могу я рассказать вам кое-что, мистер Слотер? Кое-что, чего вы не знаете о своих новых друзьях?

Джон молчал, пытаясь сосредоточиться сквозь туман в голове.

– "Человеческий Фактор" – не то, чем кажется, – продолжила Хаффман. – Это не движение сопротивления, борющееся за права единиц. Это корпоративная операция. Контролируемая оппозиция.

– Ложь, – выдавил Джон.

– Правда, – Хаффман улыбнулась. – "Человеческий Фактор" был создан корпорацией "Нутриенты Плюс" пятнадцать лет назад как механизм выявления недовольных внутри системы. Фермеров, сомневающихся в официальной версии. Технических специалистов с доступом к секретной информации. Потенциальных предателей, подобных вам.

Она встала и начала ходить вокруг кресла.

– Конечно, есть искренние активисты, верящие, что они борются за правое дело. Рядовые члены. Полевые агенты. Но руководство… – она покачала головой. – Руководство подчиняется корпорации. И каждый "спасенный" ими единица в конечном итоге возвращается к нам. Для исследований. Для экспериментов. Для улучшения системы.

Джон чувствовал, как холодный ужас пробивается даже сквозь химический туман. Если то, что говорила Хаффман, было правдой…

– Вы лжете, – сказал он. – Пытаетесь сломить меня.

– Я могу доказать это, – ответила Хаффман. Она кивнула одному из медиков, и тот подал ей планшет. – Взгляните.

Она поднесла планшет к лицу Джона. На экране было видео – темное, зернистое, явно снятое камерой ночного видения. На нем была группа людей, движущихся через лес. Джон с ужасом узнал Еву и других единиц серии E. Они встретились с группой людей в темной одежде, без опознавательных знаков. Короткий разговор, затем единицы последовали за ними к ожидающему транспорту.

Следующий фрагмент видео показывал тот же транспорт, прибывающий к большому огражденному комплексу. Джон не узнавал место, но логотип "Нутриенты Плюс" на воротах был хорошо виден.

– Это… подделка, – выдавил он. – Монтаж.

– Реальные кадры, снятые сегодня ранним утром, – ответила Хаффман. – Ваши драгоценные единицы уже в нашем исследовательском центре. Их не будут собирать, если вас это утешит. Они слишком ценны для исследований когнитивной реверсии.

Джон закрыл глаза, чувствуя, как отчаяние наполняет его. Ева… в руках корпорации. Все их усилия, все жертвы – напрасны.

– Но знаете, что самое интересное, мистер Слотер? – продолжила Хаффман. – Ваша Ева, единица E-5273… она не случайная мутация. Не естественный случай когнитивной реверсии. Она продукт проекта "Опция-Е". Целенаправленно созданный, с заранее заданными параметрами.

Джон открыл глаза, не понимая.

– Что?

– Проект "Опция-Е", – Хаффман говорила теперь как лектор, объясняющий сложную концепцию. – Программа по разработке единиц с полным человеческим интеллектом, но с модифицированной эмоциональной структурой. Способных мыслить, но не способных к эмпатии. Идеальные работники для сложных технических задач. Идеальные солдаты. Идеальные шпионы.

Она сделала паузу, наблюдая за реакцией Джона.

– Проблема в том, что пока нам не удается достичь нужного баланса. Единицы либо слишком "человечны", с полным спектром эмоций, либо недостаточно разумны для сложных задач. Ваша Ева и другие из серии E – один из экспериментов. И вы, мистер Слотер, были частью этого эксперимента.

– Я? – Джон чувствовал, как комната кружится вокруг него.

– Конечно, – кивнула Хаффман. – Мы выбрали вас из-за вашего безупречного послужного списка. Идеальный фермер, следующий каждому протоколу, никогда не