Воин-Врач VII - Олег Дмитриев

А брат-ручянин, Крут Гривенич, не для того строил здоровенные лодьи на паях с Хагеном Тысячей Черепов, чтобы тот металл приходилось отправлять тёте по суше. Наш тайный коридорчик от Северного моря до Варяжского продолжал набирать популярность, в обе стороны. Нараставший трафик по нему очень печалил саксонцев, фризов и норманнов, конечно. Но ещё больше их печалили мини-баллисты или арбалеты-переростки, что теперь ставились на все корабли союза. Два заточенных и окованных бревна в борт с трёх-четырёх сотен саженей — это очень убедительный аргумент воздержаться от нападения на торговое судно. Тяжело нападать на кого бы то ни было, когда твой корабль тонет. А часть руянских драккаров была оснащена толстостенными бронзовыми трубами на носах, что грозно смотрели в небо. И укладывать из них мины прицельно на дистанции до пары сотен метров морские волки наловчились уже довольно хорошо. Корабль даже на таком расстоянии не самая маленькая мишень, в какую легко промахнуться.

По словам Ставра, внимательно изучавшего все донесения от союзников, фризские пираты-ушкуйники уже почти закончились. Тех, кто ходил под чужими стягами в южные во́ды, там поджидали флибустьеры семьи Контарини, которые, может, и работали по старинке, без мин и брёвен, но их было много, и они были в своих морях и в своём праве.

И уже поздно вечером, почти ночью, заглянувший в снова промолчавшую дверь Вар сообщил, что пришли Шило и Моисей.

— Зови! — велел Всеслав, показывая советникам, что придётся потесниться. И сдвигая в сторону карту и записи, потому что первыми вошли две Домниных лебёдушки с едой. На которую тут же навелись с живым одобрением Рысь и сотники. Действительно, увлеклись мы что-то, ужин пропустили, непорядок.

Перекусив, добрались и до финальных докладов этого дня.

— Наши согласны, княже, — прогудел Моисей первым.

— Чего Абрам сам не пришёл? — уточнил Чародей.

— С друг говорит. С Киев торговцы пришли, там один его старый знать… познакомить? — да, не успел его Стёпка за время пути в совершенстве обучить. Зато лаялся лысый уже как родной, на загляденье. На разгрузке один торопыга-грузчик бочку ему на ногу уронил, тогда Мойша так его обложил, что чуть всю работу не остановил по всему берегу.

— Старый знакомец, — подсказал Всеслав. — Издалека ли?

— Персиан, — со значением, почти шёпотом ответил англо-иудей, наш агент британской разведки.

— Добро, — помолчав, проговорил великий князь, не зная, радоваться или насторожиться такому удачному и крайне своевременному совпадению. Решил, что ничего делать не будет. Настораживаться — Гната со Ставром работа, а радоваться нечему пока.

— Когда готовы начать ваши? — это сейчас было важнее.

— Как только ты подтвердить Абрам дил… договор, — уверенно ответил он.

— Хорошо. Что ещё я должен знать?

— Если получится дать земля моим родич, они начнут работать, не дожидаясь голд… золото.

А вот это было ещё неожиданнее. Эти? Без аванса? В Англии, вроде бы, ещё не появились те самые джентльмены, чтоб научить этих торгашей и менял верить друг другу нА слово.

— Ну, кто-то, может, просить за своё золото маленький гешефт, — едва ли не интимно сообщил Мойша.

А, нет, отбой, ложная тревога. Всё в порядке, всё, как и должно быть. Куда ж без маленького персонального гешефта?

— Те, кому ты помог плавать Париж, и те, кто оставаться Ингланд, они серьёзные люди. Их слово весить много. Они говорить друзьям и родным Византия, что с тобой нельзя обман. Они готовы давать своё золото, — уверял лысый мордоворот с переломанным носом, блестя чёрными глазами. Но в том, что на войну многие были готовы давать золото, Всеслав и я знали и без него. Как и то, что не у всех стоило его брать. Особенно, если своего столько.

— Благодарю тебя за вести, Мойша. Главное я услышал от тебя, а завтра жду старого Абрама. Мне есть, о чём поговорить и с ним, — кивнул великий князь релоцированному кельтскому иудею. И повернулся к Шилу.

— Как протез, не подводит? — тут, в этой комнате, простых людей не было, но с этим уркой нужно было говорить особенно внимательно. То, как он едва ли не на блюдечке принёс Руси порт Батуми, где уже полных ходом шло строительство, наводило на определённые мысли.

— Благодарствую, княже, отменная вещь! Тот, первый, щёлкал так, что к вечеру хоть на стену лезь. Этот шепчет, и с виду от здоровой ноги нипочём не отличить, — вежливо поклонился уголовник. Тоже имевший определённые понятия о разговорах с великими князьями.

— У Ивана как дела? — продолжал, вроде бы, бессодержательный разговор Всеслав.

— Он говорил с… нужными людьми, — с еле уловимой паузой ответил он. — Торговцы северного берега, те, кто должны ему, послушают тебя. От яссов и касогов пришлют тех, кто будет вправе говорить от целых народов. Думаю, седмица-другая, и они будут в Полоцке. Твоим словом лодки доставят их быстрее, чем за наши гривны или угрозы. Иберийцы передали просьбу южным соседям. Пока не было ответа от них.

Чародей задумался. Возможность диктовать условия торговцам на берегах Азовского-Сурожского и Чёрного-Русского морей была очень кстати. Племена касогов и яссов могли здорово помочь в наведении мостов на Хвалынском-Каспийском. За которым жили Хазневиды и Абассиды, с которыми пока не было ни торговли, ни дипломатических отношений. Но это на дальний прицел, на возможное будущее. Пока планов хватало и без взглядов на Персидский залив.

— Хорошо, Антип. Порадовали, братцы. Звону передай, послезавтра в силе всё, — сказал великий князь.

И Шило поклонился в ответ, давая понять, что про операцию главарю всё передаст. Там всё было не в пример проще, чем то, что задумал Всеслав на политической карте мира. Кроить и перекраивать мышцы и сухожилия живому человеку, если умеючи, было значительно легче, чем ломать устоявшиеся десятилетиями торговые пути и международные связи, взаимоотношения между державами и правителями, величие и авторитет которых под сомнение никто и никогда не ставил. До того, как они надумали делать гадости и угрожать семье и земле дикого князя диких русов, оборотня и Чародея. У которого внезапно, пугающе быстро стало получаться всё из перечисленного. Ломать, конечно, не строить, но чтобы за считанные месяцы приблизились к разорению вековые династии фризов? Чтобы сам викарий Христа, старший от христианской церкви по его личному мнению, один из нескольких вторых после Бога, сидел в Риме тихо, как мышь, не решаясь на опрометчивые выходки, сведшие в могилу его предшественника? Чтобы за неполный год на международные рынки вышло столько товаров, приносивших даже по очень скромным подсчётам