Двадцать два несчастья. Том 3 - Данияр Саматович Сугралинов

чашки в день только на пользу. Но не вечером. Потому что кофеин блокирует аденозиновые рецепторы часов на шесть–восемь, и если выпить его сейчас, заснуть вовремя не получится. А мне и так хватало проблем со здоровьем в этом теле, чтобы еще добавлять к ним недосып.

Но тут одуряющий аромат кофе с кардамоном ударил в нос, и у меня закружилась голова от желания его выпить.

И я сдался. Только один малюсенький глоточек сделаю, и все! Пригублю, буквально чтобы распробовать на языке, а пить не буду!

И я попробовал, наслаждаясь вкусом.

А очнулся только тогда, когда опустошил чашку до дна. Хотя там и было буквально на два глоточка. Старик, судя по всему, готовил кофе на песчаной бане в медной джезве, следуя традициям. Напиток получился густой, насыщенный, с легкой горчинкой и пряным послевкусием.

— Спасибо, — сказал я вслух. — Очень вкусный кофе.

— Так что ты хотел, Сережа? — чинно спросил сосед, отставляя свою чашку.

— Альберт Каримович, я вам долг принес, — сказал я, доставая деньги. — Пять тысяч пятьсот, как в блокноте записано. Но, если я вам должен больше, скажите, пожалуйста. Вы же знаете, какой я раньше был… мог и не записать чего-то. Если должен еще — отдам сразу. Прямо сейчас.

Валера, который все это время сидел у меня под курткой, мяукнул и чихнул, привлекая к себе внимание.

Хозяин перевел взгляд на кота. И вдруг его лицо смягчилось. Морщины разгладились, в темных глазах появилась теплота.

— Какой у тебя котик! — сказал он, и в голосе его прозвучала неподдельная доброта.

Он поцокал языком, рассматривая Валеру.

— Интересный котик. Я недавно видел такого, только постарше. Точнее, кошечку. Она живет в соседнем дворе. И у нее были котята, а потом их не стало.

— Куда же они делись? — спросил я, заинтересовавшись.

— Возможно, хозяйка утопила. Или собрала в мешок, вывезла в поле и выпустила. Так многие поступают, к сожалению.

Я сжал кулаки под столом. Хотел бы я встретить ту хозяйку и поговорить с ней. Очень спокойно и обстоятельно объяснить, что именно она сделала. Просто донести простую мысль: живое — это не вещь, которую можно выбросить, когда надоело. Такие разговоры редко что-то меняют, но иногда достаточно одного правильного слова, чтобы человек хотя бы на секунду увидел свою жестокость. А если не увидит — значит, там уже нечему помогать. Но попытаться все равно стоило бы.

Старик тем временем посмотрел на меня и сказал спокойно:

— Ты у меня занимал, Сережа, пять тысяч пятьсот рублей.

— Вот, — ответил я и протянул ему деньги, подсчитывая купюры. — Благодарю, что выручили тогда.

Он взял деньги, но не спрятал их сразу. Положил на стол и внимательно посмотрел на меня. Долгим, изучающим взглядом.

— Ты изменился, Сережа.

— В каком смысле? — осторожно спросил я.

— В хорошем, — неожиданно сказал он. — Речь другая. Поведение другое. Глаза другие. Раньше ты смотрел… как бы это сказать… мимо людей. Сквозь них. О себе только думал, все жалел себя, а на других плевал. А сейчас… Вижу, за ум взялся.

Я молчал, не зная, что ответить.

— Знаешь, — продолжил он, откинувшись в кресле. — Я всю жизнь проработал в университете. Преподавал историю. И за эти годы научился видеть людей. Ты… словно стал другим человеком. Посвежел, говоришь вежливо… Это действительно радует.

Я снова активировал эмпатический модуль.

Сканирование завершено.

Объект: Альберт Каримович, 75 лет.

Доминирующие состояния:

— Удивление искреннее (64%).

— Осторожная надежда (57%).

— Интеллектуальное любопытство (55%).

Дополнительные маркеры:

— Переоценка собеседника.

— Желание продолжить разговор.

— Сосредоточенность на собеседнике.

Он изменил свое мнение обо мне. Прямо сейчас, на моих глазах. И это было… странно приятно.

— Альберт Каримович, — осторожно начал я, — а можно я как-нибудь зайду к вам еще? Просто поговорить. И… может быть, посмотреть вашу библиотеку? Я не буду ничего трогать без разрешения, просто… очень люблю книги.

Старик посмотрел на меня долгим взглядом.

— Можешь, — наконец сказал он. — Приходи. Только предупреждай заранее, Сережа, чтобы я кофе успел сварить.

И впервые за весь разговор он улыбнулся. Едва заметно, но улыбнулся.

Мы распрощались, и я вышел во двор, ощущая облегчение. От того, что я избавился от части мелких долгов, хотелось выкрикнуть «Да-а-а!» прямо в тропосферу, празднуя маленькую победу.

Но еще больше меня радовало другое.

Я только что приобрел нечто более ценное, чем просто закрытый долг. Возможность общения с интеллигентным, образованным человеком. С человеком, который сумел собрать уникальную библиотеку, о которой я мог только мечтать. И главное — он разрешил мне приходить снова.

Осталось вернуть долг Костяну, если найду его. Но прямо сейчас вернуть ему деньги я вряд ли смогу.

Нужно заработать.

Пока я думал, занести ли домой Валеру или пойти на вечернюю прогулку вместе с ним, нарушая мое радостное настроение, зазвонил телефон.

Котенок заворочался на руке, потому что сидеть там ему надоело и он утомился от социальных визитов.

— Потерпи, — сказал я. — Уже идем домой.

А сам принял вызов, поднося телефон к уху.

— Алло! — прозвучал смутно знакомый мужской голос с легким татарским акцентом. — Сергей?

— Да, — ответил я настороженно.

— Это Наиль.

— Слушаю, — удивился я, не ожидая его звонка.

— Нам нужно поговорить, — сказал Наиль, причем тон его звучал странно и настойчиво. — Давай через полчаса в «Лагуне»?

— Мне не нужно, — отрезал я, не желая встречаться. — И ехать я никуда не собираюсь. Вы на часы смотрели, Наиль? Рабочее время давно закончилось.

— Поверьте, вам нужно, — настаивал он. — Поговорим по поводу одиннадцати процен…

Дослушивать я не стал и просто отключился, нажав красную кнопку.

Не стал ничего объяснять этому типу. Пусть и дальше считает меня альфонсом, живущим за счет женщин.

Ну не буду же я ему объяснять реальную ситуацию: что мне нужна юридическая точка опоры — возможность на базе этой конторы создать дочернюю структуру и благотворительный фонд. Через них уже можно будет провести два очень вкусных международных гранта, которые я знаю, как выиграть, и обеспечить нормальное финансирование моих дальнейших исследований. Да и жизненных потребностей, хотя бы базовых.

Без серьезных связей подобные проекты мне одному не потянуть — провинциальному врачу никто не даст зайти на этот уровень. А вот имея долю в уже существующей