Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

– Вперед!

В окружающей панике три фигуры юркнули в отдаленную башню. Ярема пристроил взрывчатку к первой опоре, Игнат — ко второй, Филипп умело соединил их фитилем и поджег. Всё идеально, как на подготовке. Убедившись, что фитиль искрит, характерники дали драла к башне поблизости. В шуме и криках отовсюду никто их не заметил.

Взрыв!

Башня с грохотом рухнула наземь, потянув за собой дирижабля. Тот клюнул следом, словно гигантский неповоротливый сом, якорные канаты треснули, и освобожденный от оков аэростат потянулся вверх.

- Это! - крикнул Ярема.

Под шипение второго фитиля они понеслись из горящего порта. Вокруг ревели и взрывались снаряды, все пылало и дымилось, воздух набрался пылью так плотно, что забивало дыхание, и тут рванул заряд, и вторая башня рухнула, ломая забор.

Кто-то попытался остановить его, закричал, но Ярема отмахнулся. Его схватили за плечи, он ударил вслепую и помчался дальше. За спинами буяло зарево и ежесекундно рвались новые снаряды.

Чернововк уже ждал договоренного места.

– Красиво загорелось, – констатировал он. — Сомневаюсь, что хозяйское соглашение способно защитить от этого дерьма.

- Нитроглицерин, - снова пробормотал Филипп.

– Ох, лярва мать! — Игнат закрутил вокруг уха роскошную селедку. — Вот рейвах устроили!

Ремонтный цех превратился в огромный ревущий клубень огня; артиллерийский состав по сторонам плевался обезумевшими снарядами. Первый цепелин неспешно всплыл в звездное небо, второй нырнул носком вниз, застрял, и тут очередной снаряд прошил его оболочку. Воздух на мгновение обернулся огненной сферой, и от той величественной гибели спиной разбегались сироты.

– Хотел бы я полетать на них, – вздохнул Северин. — Да вот никак не соберусь.

– Я вас не очень заболела? – спросила Галина.

– Нет, что вы! Любо вас слушать, продолжайте.

Война продолжалась с перерывами: затишье, ротации, переговоры, снова боевики; второе перемирие, на этот раз на несколько месяцев, ротации, очередные неудачные попытки договориться и в очередной раз — возвращение к боям.

Тропа свела друзей в последние дни войны. Сааремаа и Гиумаа были оставлены, альянс отозвал силы для защиты собственных земель. Планировалось, что союзники покинут Север и на этом война себя исчерпает, но разгневанные варяги не собирались отпускать врага так просто.

Под Стокгольмом силы сторон были равными, однако длительные рейды вымотали двуморцев, а шведы стремились мести за разоренную родину. Время длилось сражение между Союзом и Альянсом. Ее судьбу решил героический прорыв полковника Борислава Ничоги, который во главе кавалерийского отряда добрался до шатра командующих противника, сбросил их флаги и поднял боевой штандарт войска Сечевого.

...Голый по пояс, заляпан кровякой, Игнат ходил среди мертвых и собирал драгоценности, другие искатели наживы обходили его большими кругами. Так он и наткнулся на Ярему, который неподвижно сидел в остатках волчьего меха среди трупов и таращился в никуда. Игнат несколько секунд присматривался, так как не сразу узнал товарища, радостно поздоровался, помахал рукой перед его носом, но шляхтич не ответил. Тогда же их обоих нашел Северин, от усталости едва держащийся на ногах.

- Катрю не видели? — спросил он, будто друзья разошлись несколько часов назад.

Не видели. Северин вздохнул, уселся рядом.

– Вот бы сейчас водочки! И Варгана не хватает, - заметил Игнат. – Хотя он, жидяра, все равно не пил бы. Где его черти носят, когда весь Орден здесь воюет?

— Дома, — пробормотал Ярема. — Отправили несколько месяцев назад без права возвращения.

- Раненый? – предположил Северин.

– Не знаю.

Каркали вороны, собираясь к пиру.

— Рад, что вы уцелели, — сказал Чернововк. — Наших изрядно поубавилось.

– Все там будем, – отмахнулся Игнат. — А пока жив, бери все, что можешь.

Чернововк посмотрел на его рюкзак, смотанный с вражеского мундира.

— Ульяны на ожерелье?

– Лучше! Выплеснула здесь у меня одна мысль... Малыш, а ты чего киснешь? — Игнат никогда не умел деликатно менять тему. — Вражениц считаешь? Богатенько вложил?

— Давно уже не считаю, — безразлично ответил Ярема.

— Все равно не забудь исповедоваться, — подмигнул Игнат.

– Это уже ничего не даст, – ответил Ярема.

Бойко и Чернововк удивленно переглянулись. Они еще не видели Малыша таким отстраненным и безразличным.

— Да ведь ты у нас всегда! Этот... как его там... - Игнат хлопнул себя по лбу. – Клитор!

– Ктитор, – невозмутимо исправил Северин.

– Я так и сказал.

- Провоевал почти два года, - задумчиво сказал Яровой, поднял окровавленную ладонь и медленно прошелся по ней пальцами. — Сколько крови... В первые месяцы постоянно исповедовался у капеллана, а потом... никакого смысла.

Шляхтич снова замолчал.

– Почему? — осторожно осведомился Чернововк.

— Верим в одно, а делаем другое. Те, кого я убил... Они тоже были католиками. Так же ходили по утешению к своим капелланам и становились к бою, уверены, что дерутся за правду. Мы друг друга убиваем, потом исповедуемся, а потом снова отправляемся убивать. Все, как заповедал Иисус.

Ярема сплюнул.

– Ого! Тебя не узнать! Вот только что было богохульство? — Игнат махнул Северину, мол, не молчи. - Скажи, Щезник?

- Да, - подхватил Северин. – Схизма! Разорение святых основ христианства! Малыш у нас теперь еретик.

Яровой не улыбнулся. За эти годы он увидел столько устрашающего, низменного и безнадежного и столько же раз пытался поверить, что во все воля Его, убеждая себя, что иначе не бывает...

— Неважно.

— А я тут вспомнил, что у меня есть трофейная фляга... Не водка, но тоже несплошное пойло! – Игнат вскочил на ноги. — Поднимайся, ясновельможный, потому что шибко простудишь. Или к этому тоже безразлично?

Двухморцы победили. Пировая победа обескровила армии союзных государств, а в бою против берсеркеров ряды Серого Ордена понесли огромные потери, которых до сих пор не было. В польском сейме, крымском курултае и обоих украинских советах бушевали споры, целесообразно ли платить такую слишком высокую цену за куски земли в Балтийском море.

- Ох, что я все о себе и о себе, - Галина звонко рассмеялась. - Простите! Вы так внимательно слушаете! Расскажите теперь что-нибудь о войне!

— У войны уродливое лицо, — ответил Ярема.

Галина перестала улыбаться, заморгала своими большими глазами.

- Простите...

Ситуацию спасли обе матушки, которые как раз подоспели посмотреть, как проходит знакомство.

– Прекрасно! — Галина засияла. — Ярема такой интересный собеседник!

– О да, – он встряхнул гривой. — Галина такая невероятная