Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона - Владимир Германович Корешков

– Во здоровье у этого парня, – восхитился Алекс.

– Перебежками, идиоты, пригнитесь! – заорал я на своих бойцов.

Какое там, кто меня слушал, желание оказаться побыстрее подальше от соприкосновения с превосходящими силами противника гнало их вперед, то есть назад, со скоростью, какую не каждый чемпион Рейха по бегу был способен развить.

Глава 29

Мы с Алексом отходили по всем правилам военного искусства – перебежками. Я прикрывал его, пока он отходил назад, затем он падал на землю и прикрывал меня. Но, как говорится, правильно – это не всегда хорошо. Мои бойцы проскочить успели, а мы с Алексом нет. Дорогу назад нам перекрыли с десяток сепаров, появившиеся из тумана, как черт из табакерки. Мы с ними столкнулись буквально нос к носу, только что не расцеловались на радостях. У Алекса реакция сработала молниеносно, он дал длинную очередь, зацепив как минимум двоих, кинул гранату, заорал:

– Ложись! – толкнул меня на землю, накрыл своим телом. Бабахнуло. – Яр, поднимайся, бегом, – затормошил он меня, поднявшись, мы лупанули в сторону сепаров из штурмгеверов, и пока те очухивались, побежали со всей прыти в сторону леса, петляя, как зайцы. Мне кажется, я еще никогда так быстро не бегал. Сепары стреляли вдогонку, не жалея боеприпасов. Пули проносились совсем рядом, но, слава богу, в нас не попали. Лес находился чуть левее и сзади позиций нашей роты. Забежав под сень гигантских, метров восемь в обхвате, деревьев, мы спрятались за их огромными тушами, выставив автоматы и поджидая противника. Но преследовать нас сепары не стали, не решаясь входить в лес, видимо, опасаясь засады. Можно было перевести дух.

– Фу… Еле вырвались, я думал, нам конец, – сказал, отдуваясь, Алекс.

– А ты быстро бегаешь, – похвалил я друга. – Дружище, после войны тебе обязательно надо заняться этим видом спорта серьезно, наверняка достигнешь небывалых показателей, удивишь весь Рейх.

– Пошел ты в жопу, что-то ты сам от меня не сильно отставал, а частенько даже вперед вырывался.

Я оглядел лес: исполинские деревья, стволы которых покрыты темно-бурым, похожим на запекшуюся кровь мхом, уходили своими раскидистыми кронами высоко в небо, закрывая, не пропуская на землю солнечных лучей, поэтому в лесу стояла полутьма и прохлада, травы в лесу тоже практически не было, кругом темно, бурый, как и на стволах, мох. Деревья разбросаны друг от друга на приличном расстоянии, поэтому казалось, что ты находишься не в лесу, а в городском парке. Не хватает каменных дорожек и скамеек. В шлеме раздался запыхавшийся голос Уинсли:

– Яр, твою мать, ты где?

– Нас с Алексом сепары отрезали, сейчас будем пробовать возвращаться.

– Куда, на хрен, возвращаться, некуда возвращаться. Сепары прорвали фронт, нас из окопов выбили, рота драпанула. Пробивайтесь на старый рубеж. Помнишь где?

– Все понял, Джон, до связи.

– Ну что там? – спросил Алекс.

– Все очень радостно – позиция сдана, наши драпают почти до самого Нью-Олерона.

– Ну ни хрена себе в атаку сбегали, – посетовал Алекс.

– Да, чрезвычайно успешно, как всегда. Эта война будет длиться вечно.

– Слушай, Яр, мне непонятно, если так сепары Рейх достали, по самое не могу, то почему не взять и не раздолбать всю планету к чертовой матери? – спросил Алекс.

– Никак нельзя, дружище, слишком много полезных ископаемых, которые лежат почти на поверхности. Ты смотри, даже наша доблестная авиация здесь практически не работает. Поэтому и воюет только звездная пехота. Людей не жалко, людских ресурсов у Рейха много. Ладно, поднимайся, надо как-то выбираться.

Идти по лесу было легко и приятно, мох пружинил под ногами, кроны деревьев скрывали приставучее олеронское солнце, которое уже порядком поднадоело. Мы откинули забрала шлемов и наслаждались полумраком и прохладным вкусным воздухом, впитавшим в себя ароматы леса. Все это и правда напоминало воскресную прогулку по парку, если бы не несколько но. Первое – это то, что совсем рядом шла война, и нам приходилось все время прислушиваться и принюхиваться, перспектива опять столкнуться нос к носу с сепаратистами ну никак не прельщала, поэтому надо было быть очень осторожными и внимательными. Второе – каким бы дружелюбным этот лес ни казался, это был не земной лес, и что за зверушки здесь водятся, каких они размеров и насколько они приветливы с гостями из дальнего зарубежья, одному богу известно. Так, соблюдая все предосторожности, мы шли минут сорок.

– Яр, не знаешь, здесь змеи есть? – нарушил тишину Алекс.

– Не знаю.

– Яр, я очень не люблю змей, я их совсем не перевариваю.

– Это я знаю. Подожди. Чувствуешь?

Я потянул носом. Алекс тоже втянул носом воздух.

– Ага, чувствую. Как будто барбекю пахнет.

– Вот только откуда здесь барбекю взяться, – сказал я в задумчивости.

Поудобнее поправив штурмгеверы на плечах, мы крадучись двинулись в сторону запаха. Минут через пятнадцать вышли на опушку леса. Перед нами открылась картина – разбитая штабная колонна звездной пехоты, два искореженных бронированных джипа, хаммера, и два сгоревших дотла от прямого попадания БМЗП, видимо, сдетонировал боекомплект, у одного БМЗП оторвало напрочь башню, она валялась метрах в пяти. Рядом, как будто приколоченный спиной к дереву, вдавленный мощным взрывом, полусидел звездный пехотинец, полностью обгоревший, шлема на нем не было, лицо превратилось в черную запеченную, потрескавшуюся маску, рот полуоткрыт, ярко белые зубы резко контрастировали на сгоревшей коже, обуглившиеся до кости руки крепко сжимали штурмгевер. Слева от него на животе, уткнувшись лицом в мох, лежал второй звездпех, тоже весь сгоревший, противно пахло горелым человеческим мясом.

– Вот и барбекю, – выдохнул я.

Мы с Алексом начали обходить колонну, в первом джипе, лежащем на левом боку, находилась какая-то просто кровавая каша, все стекла забрызганы кровью. Второй, сильно покореженный, без переднего моста, зарылся разбитым носом в землю по самый капот. Лобовое стекло разбито. Водитель в форме лейтенанта откинул голову на подголовник, глубоко в левом глазу у него торчал зазубренный осколок. Мы уже собирались уходить, как с заднего сиденья джипа послышался жалобный голос.

– Солдатики, родненькие, помогите.

– Это кто там еще?

Показалась всклокоченная седая голова, из ушей текла кровь, широко раскрытые белесые, полные ужаса глаза и фельдмаршальские погоны. Опаньки, так это же сам генерал-фельдмаршал фон Ребендорф – главнокомандующий экспедиционным корпусом. От взрыва джип деформировало, и фельдмаршала зажало внутри.

– Ну что, надо выковыривать этого бедолагу оттуда, – сказал я.

– Ну и на кой? – шепотом возразил Алекс. – Сдался тебе этот старый маразматик. Из-за его же мудрого командования мы